"Yo-Ho, so here we go
Don't wait for another big hero
Outlaws and bastards out of jail
As revenge for every wale
Let's stand up for truth
Bondage or freedom, you have to choose
Yo-ho, don't avoid the fight
You have to join the riot!"

  - Херсоди.

  Ёмкий вербальный конструкт прозвучал хлёстко. Высказавший это словцо усатый седой мужик прикусил хвост длинной трубки и втянул дым дешёвого нильфгаардского табака, выпуская затем клуб этого же дыма практически в лицо стоящему перед ним Вэргану. Рыжий, скрестивший руки на груди, волком смотрел на Клауса Бургана, владельца отряда той же фамилии, к которому Вэрган когда-то, в самом начале своей наёмничьей карьеры, принадлежал. Напряженную атмосферу между ними, казалось, можно было резать ножом. Но сначала пришлось бы снять все развешенные в затянутом табачным дымом помещении топоры.
  Творившееся тут и сейчас дело заключалось в небольшой проблеме, возникшей между собравшейся на один раз группой, к которой принадлежал по воле судеб и Рыжий, и отрядом бурганцев. Вторые весьма плотно работали близ Оксенфурта и считали местных, фактически, личными заказчиками на всякие бытовые дела. Не стеснялись силой отбивать себе работу А первые взяли заказ от местного и вызвали к себе повышенный интерес. О чём узнали несколько запоздало.

  Вэрган как сейчас помнил тот "прекрасный" момент.
  Он, весёлый, в лёгком подпитии, сидел в "Хамелеоне", новом заведении, когда-то называвшемся "Шалфей и Розмарин". Ожидал выступления какой-то там бардессы, о которой наперебой твердили его товарищи. Хорошие ребята. Ярек и Гроздев. Один - старый друг, ещё со времен бандитской жизни. Второй - новый знакомец, местная краснолюдская шушера, на службе у, кажется, Тесака. Они как-то сразу, без лишних ворчаний или споров, сговорились на то, сколько возьмут в оплату, когда придут на дело, что с собой возьмут. Это приятное взаимопонимание было хорошим знаком. А ещё лучшим было то, что общавшийся с ним щепетильный агентик Борсоди не начал сбивать их потенциальный оклад.
  Слишком хорошо это было. Надо было тогда ещё не смеяться до боли в скулах и животе над шутками Ярека, а задуматься. Покрутить мозгами. Вспомнить, почему к Борсоди лучше не соваться.
  Осознал грядущие проблемы он лишь когда к их столику подошли несколько крепких ребят в подозрительно знакомых меховых капюшонах-оплеухах с звериными когтями, привязанными к свисающим "лапам". Тогда-то он вспомнил про бурганцев. И про то, что они не попередохли ещё. А значит...

  - Херсоди.

  Клаус, промедлив несколько секунд после произнесения этого слова, вынул трубку изо рта и указал ей на Вэргана. Зелёные глаза старого наёмника в обрамлении морщин блеснули в полумраке, а сам он, прищурившись, пересел поудобнее, заодно убирая к стене ранее лежавший на коленях пернач.

  - Гутарь дальше, Рыжий.

  Вэрган выдохнул, теряя последние сомнения в том, что его всё же помнят. Слегка отвёл взгляд в сторону, ощущая нечто наподобие стыда за то, что сам-то он совсем забыл про былых товарищей. И затем продолжил свою исповедь, зная, что обоих его новых друзей тоже скорее всего расспросят примерно так же. И лишь Клаусу затем решать, что делать с троицей незадачливых ребят, взявших дело, на которое он намеревался отправить ребят своих.
  Надо было бы сказать примерно то же, что скажут другие. Тогда их, глядишь, просто выпнут на улицу и настойчиво посоветуют отказаться от работы. В говне, но не в обиде, как говорится. Клаус не из головорезов. Оттого, наверное, его бригада всё ещё тут и обитает себе потихоньку. Только вот Вэргану всерьез нужны деньги. И поскорее. А найти новое столь же вкусное дело это не так уж и просто. Так что предстояло договариваться на лучший для себя исход, что Рыжий и принялся делать, активно подкрепляя свои слова жестами и в меру красноречивости строя из себя лихого и искреннего парня, готового на всё ради старой дружбы.

  - Извини, атаман. Дурак я. Надо было сразу идти к тебе. Взяться за дело от твоего имени, отдать твою долю. Я этого не сделал. Я виноват. А значит, за мной должок. И я, знаешь, горю желанием его отдать. И заодно уважить память о том, как долго я на тебя работал. Так что ты мне скажи, сколько ты хочешь? От всего что платят. По-царски. Я работаю, ты получаешь. Я бы половину предложил, но ты тут барин. А я всё сделаю, о чём эти Херсоди говорили.  Пройду с их шнырём погулять по говнам, если им оно так нравится. Все траты на мне.

  Он не был уверен, насколько это всё было складно, но с точки зрения прибылей для Клауса всё должно было быть неплохо. Всё же, он хоть и был атаманом, но стоило ему сделать подобные условия постоянными, и у него бы резко не осталось соратничков. А тут подобная оказия. Наблюдая, как усач задумчиво вновь затянул свою трубку, Вэрган добавил печальный, но обязательный элемент подобного перестроения плана:

  - Только тогда, понимаешь, не надо бы чтобы остальные два о том знали. Болтливые они. Пусть лучше считают, что всех троих нас ты завернул.

***

  С Яреком вышло договориться. Уже после, когда Вэргану надоело играть перед тем раздосадованного болванчика, одновременно придумывая, кого взять с собой на ничтожный оклад. Краснолюда же они оба решили из дела вычеркнуть. Тот знал слишком много лишних людей, да и делился остаток на двоих ещё куда ни шло как, а на троих уже было бы откровенно бедно. А чтобы было меньше вопросов, наши два гения преступного мира быстренько сочинили историю о том, что третьего бойца свалил приступ жуткого поноса. Дело грязное, никто проверять не полезет. Так, поди, и решат, что просрал наёмник свои денежки. А Ярек с Вэрганом как раз дружно начнут говорить, что они и вдвоём орлы да герои. Авось прокатит.
  Что любопытно, прокатило. Хоть тот самый "шнырь" и был явно расстроен. Но оба наёмничка, дабы его успокоить, вели себя весьма профессионально. То бишь не жаловались, не возбухали и не орали, что не полезут туда, куда им лезть приходилось. Дело-то, в конце концов, было хоть и грязным, вонючим и поганым но зато и денежным потенциально. А в канализациях если кто и хоронился, то вряд ли этот кто-то хотел встречи с каким бы то ни было отрядом, даже если это и были полдюжины работяг, наёмный исследователь и два бронированных бойца, дружно месящих ногами грязь и нечистоты.
  Пару раз встречались какие-то фигуры во тьме, быстро исчезавшие, стоило поднять выше фонарь и рявкнуть что-нибудь нецензурное. Затем на них вышел какой-то оборванный взлохмаченный придурок, едва не поймавший в неровном свете фонарей арбалетный болт своей идиотской головой. Ярек признал в нём местного дурачка с восточной стороны Оксенфурта и, отлупив хорошенько за этот испуг, отправил в сторону выхода, не слушая бреда про каких-то там ведьмаков, вампиров, духов или ещё кого, ползущих на смерть и за смертью в сердце некоего затерянного "Подсенфурта". Работяги, впрочем, успели запереживать из за этой встречи и пришлось уже Вэргану провести с ними небольшую воодушевительную работу, заключавшуюся в серии сержантских окриков, насмешек и, наконец, обещанием того, что они с Яреком сейчас саме опасные сущности в этой канализации, кроме разве что того, чем сейчас исходит на гальюне их незадачливый товарищ.
  Так им довелось и немного посмеяться в своём пути к известным лишь тому самому исследователю залазам в древние эльфские руины.

  Там всё стало серьёзнее. Хотя бы поначалу. Меньше шуточек от Рыжего и Ярека, никаких комментариев в духе "О, так мой дом поди сейчас над нами!" от работяг. Зато тут уже включился в дело исследователь, знаменитый в весьма узких кругах Ульян из Третогора, который начал командовать работниками, указывать маршрут и заодно рассказывать занимательные с его точки зрения факты о том, что они, оказывается, сейчас были в весьма богатой некогда части эльфийского города, что можно было наблюдать по архитектуре и прекрасным образцам сохранившихся зданий, замерших навеки в своём величии...
  Вэрган же видел в этом лишь куски камня, обломки древних, сырых, замшелых камней, испещренный какими-то странными следами камень и, разумеется, камни иных оттенков и по иному отражавшие свет ламп. Ярек, кажется, был на его стороне в этом вопросе, но они всё же не спорили с опытным в археологии человеком. И не лезли в его работу. Им и своей хватало. Скальный лаз переменчивой толщины с явными следами кирок и заступов грозил вот-вот обернуться теми самыми подземными руинами, а они, как известно, могут быть логовом для любой монструозной или не очень мерзости.
  Зато работяги смогли наконец-то сбросить свой груз в весьма уютном, хоть всё ещё и воняющем нечистотами, закутке в, как сказал Ульян, подвале бывшей дозорной башни. Это место стало финальным открытием для некогда обнаруживших этот залаз контрабандистов, на что намекал и тщательно перекрытый деревянным щитом и приваленный камнями проём древней двери, ведущей куда-то в неизвестность.
  Самое то место, чтобы немножко отдохнуть.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

"We're left behind in this battlefield
Stench of fear piercing through my shield"

  Красиво. Как же, сука, красиво! Вэган поднял фонарь у одной из колонн, замерших в вечных прохладе, сырости и тьме. Запрокинул голову, глядя на некогда, наверное, ажурный свод, теперь превратившийся в обломки, раскиданные вокруг. Это место было памятником иного народа, уничтоженного его предками. Изгнанного с розных земель. Ставшего призраками себя былых. Ощущения были странными, слишком, наверное, сложными для образа наёмника. И каждый справлялся с ними по-своему.
  Ярек то и дело срывался на совершенно не солидный визгливый смех, рассказывая одну из скабрезных шуток работягам и археологу. Работяги гулко смеялись над перипетиями его истории, отставив лопаты и кирки. Образованный муж морщился, как раз бросив взгляд на Рыжего. Взгляд, который Вэрган часто видел от людей, знакомых с ним и Яреком. Взгляд "Заткни его пасть!", явно правда скорректированный воспитанностью мэтра Ульяна. Рыжий кивнул в ответ, заодно мотнув головой в сторону колонны, на которую он в рассуждениях своих как раз самым что ни на есть не уважительным образом справлял малую нужду. Эльфы эльфами, прошлое прошлым, но есть дела и поважнее.

  Наконец, он закончил свои дела и исполнил желание Ульяна, зычно гаркнув на Ярека, собираясь было дойти до него, вдарить кулаком по шлему, заставить проявить благоразумие. Но тот затих уже и сам. Стоял, подняв лампу, и вглядывался куда-то в темноту. Стоящие рядом с ним двое работяг, перебросившись несколькими тихими фразами, тоже почему-то выглядели совсем не весело. Один из них подхватил лопату, выставил её вперёд себя. Второй же, поднявший было флягу, чтобы отхлебнуть из той, так и стоял, глядя в темноту, лишь на несколько десятков шагов пронзаемую светом лампы.
  Рыжий глянул обратно на Ульяна, как раз указывающего другим работникам в другую сторону, сверяясь с каким-то хитрым механизмом и разложенной под подвешенной на вбитом в щель в камне лампой картой. Перевёл взгляд обратно, всё же шагая к Яреку, затягивая заодно пояс и поправляя ремни, на которых висел его закинутый за спину щит. И замер, сипло вдыхая, этим полупридушенным звуком давая понять, что он заметил то же, что видели его товарищ и те двое работяг, парализованные, как и он, внезапным укусом ужаса, сковывающего все суставы.

  Она, а это несомненно была "она", танцевала в воздухе. Милостивая память Вэргана не дала ему запомнить всё, кроме лишь призраков этого образа, элементов, вспоминая которые он ещё несколько недель будет просыпаться в кошмарах. Танцевала совсем рядом с мужчинами. Почти прикасаясь к ним своими руками. И одновременно находясь далеко. И где-то наверху. И, кажется, прямо за спиной Вэргана. Повсюду. В каждом тёмном пятне, лишённом света ламп. Танцевала совсем бесшумно, невесомо, шелестя лишь древней пылью. Приветственно улыбалась гнилой пастью, сверкала взглядом призрачных светлячков, источающих холод бездны там, где должны были быть её глаза.
  А потом запнулась. Зацепила самым краем своего роскошного одеяния из гнилостных миазмов и ожившей, движущейся тьмы, за что-то из вещей вторгшихся в её обитель людей. Или сам тёплый свет ламп, чуждый этого месту.
  И она закричала. Завыла. Рухнула, исчезла, пропала. И одновременно стала реальной, реальнее всего, что только было вокруг. Жалобно зазвенели лампы, вылетая из рук работников, падая с своих креплений. Рухнул ничком один из работников. Распахнул рот другой, наверное, тоже крича. Но его не было слышно. Весь звук мира сменился воем этой твари, густым, истинным, физически ощутимым, словно волна прибоя. Сбивающим с ног. Проникающим сквозь всё. Резонирующим с каждым камнем в округе. С каждой костью в теле. Причиняющим боль, которую нельзя было описать словами, которую можно было только ощутить. И тут же рухнуть на пол, с жутким ощущением бесчувственности к любой другой боли и другим ощущениям.
  Всё стало этим криком. И мир померк в глазах, исчез, более не существовал. Был лишь Крик.

  Она убивала их. И они ничего не могли с этим сделать. Пал Ярек, один из первых, умер, наверное, ещё от самого этого вопля, который он встретил первым. Его тело, в броне, отлетело в сторону, как набитая сеном кукла. Извернулось в воздухе. Ударилось об одну из колонн. Пролило кровавый дождь на камни, по которым он был распростёрт. Взлетел в воздух в звенящей тишине один из работников, из груди которого торчали пронзившие его насквозь Её руки. Ему нечем было кричать, как бы он ни старался. А остальные бежали. Ползли. Пытались вскочить. И Вэрган вместе с ними, забыв про всё, оставив позади саму свою человечность, своё "я".
  Врезался плечом в каменную колонну, но даже не заметил боли. Бросился бежать дальше. Увидел краем глаза Ульяна, который, потеряв всю свою серьёзность, бежал куда-то ещё, потеряв свою шляпу, инструменты и трость. Наступил на что-то податливое, хрустнувшее под сапогом, скользкое. Сорвался с темпа, рухнул, интуитивно группируясь. Перекатился. На краткий миг увидел Её вновь. Взвыл, на четвереньках бросился вперёд вновь, поднимаясь по пути на ноги, ища любое укрытие, любую щель, что угодно, хоть бездонную пропасть. Лишь бы оказаться дальше от Неё.

  Работников больше не было. Ярека больше не было. Ульяна больше не было. Никого больше не было. Только он. И его бег. Его отчаяние. Вышибший дух удар всем телом о камни. Нащупавшие выше расселину руки, которые в отчаянном прыжке словно невесомую пушинку забросили его наверх, напрягаясь так, как никогда не смогли бы в обычной ситуации. И вновь камень. Вновь стена, в которую он вжался спиной, падая, закрываясь руками от того, чего не желал видеть, что хотело его убить. Прикосновение ладоней в кожаных перчатках, вжимающихся в лицо. Темнота. Совершенно детская попытка спрятаться хотя бы за собственными руками. И совсем не трезвящая боль от рассадивших кожу креплений на перчатках. И бездна отчаяние.
  Вэрган вжимался в найденное им ничтожное против банши укрытие, не зная, как он сейчас выглядит. Не зная, что уши его кровоточили, что он лишился одного из наплечников, ремень на которых порвался при одном из ударов, а завязка вырвалась из акетона вместе с куском оного. Не зная, что его щит слетел с него во время того кувырка, а самого его залило кровью одного из работников, бежавшего за ним и пойманного банши.
  Он не знал ничего, кроме того, что он был ещё жив. И что это было временно. Совсем ненадолго. Что он выиграл себе лишь несколько секунд, если не случится чуда. И на чудо он только и надеялся сейчас. Верил в него, как может верить только ощущающий неизбежность своей смерти человек, не готовый умирать.

  Секунд. Другая. Он не знал, сколько их прошло. Ощущал лишь сердцебиение, отдающееся ударами барабанов в ушах. Услышал что-то очень громкое. Взвыл. Упал набок. И, подгоняемый собственным ужасом, вновь начал двигаться, вслепую нашаривая путь, несмотря на широко распахнутые глаза. Если и был где-то ещё свет, он его не видел, точнее не воспринимал. Просто шёл, спотыкался, падал, поднимался и шёл дальше, цепляясь за камни и скалы, задыхаясь в спазмах перехватывающего горло ужаса.
  Он не хотел приходить в себя. Но не мог этому противиться. И это было хуже всего. Лучше бы забытье, лучше бы смерть, чем этот кошмар.

Отредактировано Вэрган Зовлек (2022-10-22 02:45:14)

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

"We're the kids who wanna play with the dead
We must have lost our minds 'cause we might lose our heads
We're the kids who wanna play with the dead
See us, pretty brides, and the evil we wed
Oh, lord, we play with the dead"

  Холодный свет. Звёзды над головой. Тьма сменялась их светом. Ужасающим. Заставляющим видеть. Неестественность ситуации лишь подчеркивалась этим освещением, не-живым, исходящим от сил, которые если когда-то и были живы и полны тепла, то было это столь давно, что они и сами об этом забыли. И они не отбрасывали теней. Возможно потому, что их были так много. Возможно, потому что они не имели ничего общего с настоящими, привычными, реальными источниками света. Вэрган шатнулся в сторону, проскрёб бронёй по камню, сполз на камни, укрываясь от центра этого помещения. От колонн. От места, где этого света было более всего. Там, наверное, продолжала танцевать Она. Желания видеть это не было. Она сама его отыщет, если пожелает.
  Рука легла на навершие кинжала. Короткого клинка, способного даровать смерть. Обычную. Понятную. Милостивую. Сомкнулась перчаткой на оплетенном кожаном ремешке рукояти. Потянула его из ножен. Сжала крепче. Иллюзия безопасности от ощущения оружия в руке - ничтожная соломинка, рвущаяся под весом отчаяния и лицезрения смерти вокруг. Но это хоть что-то. Это выбор.

  Жаль, не мизерикорд.

  Вэрган склонил голову, ощущая, как губы растягиваются в неправильной, странной, отчаянной улыбке. Зубы стукнули друг о друга и он издал какой-то странный звук, подобный кашлю. Затем ещё раз. И ещё. Лёгкие выталкивали из себя воздух, заставляя затем вдыхать его вновь, ощущая запахи смерти, ужаса и грязи, царящие сейчас вокруг. Пахло кровью. А он не мог удержать эту гротескную пародию на смех, крепче сжимая кинжал в руке. Затем услышал шорох поблизости. Повернулся, не успев заставить себя этого не делать. И, как и был, с этой кривой, оскаленной улыбкой, с кинжалом в руках, с взглядом мертвеца, предстал перед Ней. Увидел узловатую, мёртвую руку, мягко взявшуюся за камень. Увидел полы её несуществующего, нереального, призрачного одеяния. А затем и её обтянутый кожей череп, заглянувший за камень и увидевший его. Синие, как речные сапфиры и холодные, как дыхание могилы, искры беспощадного рассудка в пустых глазницах.
  Рука потянулась к нему и Вэрган, как-то лениво, медленно, отмахнулся от неё кинжалом, словно спьяну отталкивая руку собутыльника. Вновь загремел бронёй, рухнув набок. Взвыл, отчаянно, но совсем не громко, словно сил кричать уже не было. Словно всё было решено.

  А потом раздался грохот. Вой. Свист. Рычание. Вэрган загребал руками камешки, отползая прочь, бросив свой кинжал около места, где банши схлестнулась с иной тварью. С кем-то пришлым. Не менее ужасающим. Бой лишь начинался. Вой и рык нарастали. Вновь зашумело в ушах. Вновь его буквально пригвоздило к месту воплем. Вновь он, почти проваливаясь во тьму, продолжил двигаться. С отстраненной механичностью движений. С отчаянным желанием жить, которого единственного ещё хватало, чтобы заставлять его действовать. С пульсирующей болью, которая держала его на плаву, словно брошенный вслед утопающему линь.
  Вновь он медленно поднялся на ноги. Не оборачиваясь, пошёл вперёд. Хрустя камешками под ботинками. Отпнув в сторону чью-то оторванную руку. Медленно наклонившись, поднимая с земли щит Ярека, половинчатый, словно разрубленный могучим ударом топора. Отбросил щит в сторону. Достал из крепления на поясе свой шестопер. Не нашёл в себе сил обернуться. Шагнул дальше.

  Он не знал, как странно это выглядит. Одинокий человек, бредущий на фоне освещаемой мистическими звёздами битвы первобытных тварей. Не знал он, что ему недолго ещё суждено идти в одиночестве. Даже не увидел поначалу свою грядущую спутницу. Напоролся ли он не неё в её укрытии? Или же она тоже шла куда-то? Или и вовсе видела его путь с самого его начала?
  Он не знал. Ощутил лишь одно. Ужас. Такой же, как и у него. Роднящий их. Они - два человека в этом отчаянном месте. Или хотя бы два одинаково бессильных гуманоида. Откуда она? Кто она? Какая на хрен разница? Вряд ли это - момент для обсуждения подобного. Да и вряд ли он сейчас услышал бы её. Поврежденный слух и вой тварей позади-то воспринимал с трудом. То ли временное, то ли реально часть крови на его волосах была прямиком с его ушей.

  Потому, протянув к ней шестопёр, Вэрган лишь махнул им куда-то в сторону. Дескать, встань и иди. Точнее, не так. "Пойдём". Рыжий наёмник в залитой кровью броне, в цервеллере с жёлто-зелёным вычурным тканевым ободом, с взглядом смертника, он так и не сомкнул зубы, дышал открытым ртом. Но всё же, в идиотском порыве, произрастающем откуда-то из глубокого детства, из вшитого крепкими нитями на его подкорке воспитания, попытался исказить эту свою пасть в улыбке. Ощутил, как глаза наполняются слезами, а маска отчаянного равнодушия трескается. И, невнятно, но всё же весьма громко, заставил себя произнести непослушными губами и языком:

  - Пдём.

  И он пошёл. Туда, куда шла она. Или она шла туда, куда шёл и он. Совершенно это не было важно. Он-то всё едино не знал, куда им надо. Главное - не оборачиваться. Не накликать лихо. Пускай эта великолепная битва остаётся этим сводам и звёздам. Пускай никто из живых её не увидит. Или хотя бы Рыжий не увидит. Незачем оно ему.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

"In this world where the starts are ends,
All chances are nothing but trends.
Where hazard rules, we are the world,
We are The Fool."

  Кинжал в руках был ничтожной надеждой. Знаком отчаяния. Последним, на что мог уповать Вэрган. Воплощенная смерть, острый инструмент для того, чтобы отпороть душу от реальности, выпустить её из плена бытия и собственного тела. И кинжал был брошен. Остался в этом подземелье, став всего лишь ещё одним её узником.
  Рука в его руке же была орудием жизни. Надежды. Сложно было это объяснить, но почему-то этот ничтожный, отчаянный жест взаимовыручки ощущался чем-то куда более могущественным. Мягкое прикосновение, переплетенные в прочной хватке пальцы, тепло чужого тела, ощущаемое через кожу перчатки. Первобытное обещание безопасности. Примитивная нежность. Искренняя решимость быть вместе вопреки всему ужасу, что скрывает жестокий и беспощадный мир.
  Отчаяние, боль, ужас - они никуда не делись. Оставались тут же, поддерживаемые ужасными воплями тварей. Но одновременно они же были где-то ещё. Снаружи. Вне этого крохотного мирка. Этой бессловесной клятвы выбраться вместе или вместе умереть. Улыбка сошла с губ Вэргана, но и зубы перестали отчаянно стучать. Во взгляд вернулась решительность. А сам он преисполнился веры, если не в себя, то в неё, хрупкую, столь же душевно раненную и поврежденную сейчас, но вместе с тем делящуюся с ним этой силой.

  Они никуда не торопились. Да и куда было торопиться? Вокруг лишь Смерть. Её танец не угадаешь. И уж точно не обгонишь. Сначала сам наёмник вёл свою бесценную подругу. Затем ощутил её нерешительность. Замер на месте. Обернулся к ней. Почувствовал едва ощутимое под гнётом пробиваемых дрожью мышц напряжение. Натяжение. Призыв довериться. И, не сомневаясь ни на миг, поддался, позволил уже ей вести себя. Поднял голову к холодным звёздам, силясь отыскать в них то, что могла увидеть его спутница. Ничего не понял. Но, лишенный какого-либо плана, он, впервые за эти бесконечно длинные секунды, ощутил тёплое дыхание надежды.
  Ему было некому молиться. Он и не пытался. Его молитвой было держать её руку. И верить в неё, находя в этом веру и в себя. Наверное, выскочи сейчас перед ними банши, Вэрган бы без малейших колебаний шагнул ей навстречу, рывком руки откидывая назад, спасая эту неизвестную ему девушку. Словно фанатик, умирающий перед изваянием своего божества. Потому что так надо было. И что-то ему подсказывало, что и его бы не оставили умирать. Лишили бы этой отчаянной попытки спасти. Тоже постарались бы вытащить.
  Так бы они и погибли, два последних отчаянных смертных в обители чуждых им сил. А потом бы смеялись, поди, над этим, уже свободные от уз плоти и любого ужаса.

  Он не ощущал её отчаяния перед каменной монолитной стеной, такой же как и все иные. Не знал, чего ей стоил этот небольшой детективный манёвр. Не ведал той вспышки гениальности, которую Крисия смогла проявить в этой совершенно безвыходной, казалось, ситуации. Для него всё было... Логично. Правильно. Если она трепетала, метаясь от отчаяния к надежде, то Вэрган был более монолитен в том, как медленно он наполнялся уверенностью в том, что они выживут. Несомненно, это было ложным ощущением. Но оно было. Кому-то всё же нужно было просто верить, стоять за спиной у спасительницы и внушать ей же эту уверенность. И это было его делом. Как ни крути, в этот краткий миг - делом всей жизни.
  Просто быть рядом. Верить в неё. И отпустить, если в него вцепится какая-то из тварей. Дать ей ещё хотя бы секунду.

  Когда они оказались в темноте и тишине, он ощутил, как её рука покидает его хватку. И отпустил. Резко вдохнул кажущийся горячим после подземелья прохладный, пыльный воздух этого помещения. И чуть не осыпался подобно разваливающемуся оживленному скелету на пол, ощущая слабость во всех мышцах разом. Шатнулся назад, ударился спиной о уже вновь монолитный камень. Ощутил острый укол вернувшегося, но ранее всё же милосердно не проявлявшегося ужаса, при мысли о том, что может вновь рухнуть в то подземелье. Сполз вниз по прочной каменной кладке, садясь на пол. Согнулся, вжимаясь лицом в сжатые до боли кулаки. Хрипло, протяжно выдохнул, едва маскируя тот вопль, которым бы обернулся этот выдох, имей он контроль нд своим голосом. Издал скрипящий звук опущенных голосовых связок.
  Когда он отнял руки от лица, увидел покрывавшую его наручи и ладони, уже успевшую почти застыть кровь, он слишком поздно осознал, что откуда-то поблизости появился свет. Перевёл на лампу кажущийся слепым, неподвижный взгляд, моргнул несколько раз, сотрясаемый штормом дрожи от расслабляющихся мышц и наполняющего тело ощущения жизни, восторга от каждого момента под этой лампой, в окружении того, что было таким уютным, таким понятным, таким грязным, но всё же человеческим, живым, не грозящим смертью из каждого угла.
  С жалобным звяканьем шлема о камень он запрокинул голову, расплываясь в дрожащей улыбке, услышав её вопрос. Не сразу отыскал ответ, словно рассудок уже переметнулся в примитивную, животную сущность и сейчас с трудом опускал вздыбленную шерсть, лишался этих бестиальных аспектов. Но этот голос с этим бессмысленным, и так понятным вопросом подействовал на него, как мягкое прикосновение к загривку на казавшегося одичавшим пса, вспомнившего хозяйский дом и свою былую жизнь. Не хватало только холодного, сырого носа, чтобы им ткнуться в это ладонь. И по-собачьи заплакать, заскулить, жалуясь на перенесенные страдания.

  - В... Вэрган.

  Он запнулся, произнося собственное имя. Кашлянул, прогоняя комок холода и сухости из горла. Несколько раз сглотнул, заставляя горло вновь наполниться влагой, перестать терзать его за каждый изданный звук. Потянулся к ранее висевшей на поясе сумке, в которой должна была быть фляга с водой. Не нашёл её. Видимо, обронил. Но это не было важно. Жаль было только недавно прикупленную трубку и кисет с табаком.
  Курить хотелось необычайно, пускай к этой привычке он так ещё и не прикипел. Но было нужно. Очень нужно. Затянуться горьким дымом, ощутить, как он колет горло и лёгкие, взамен принося какое-то хотя бы спокойствие.
  Девушке, наверное, нужен был более подробный ответ. Это было понятно. Заметно. А может, она успела и запросить это. Сраный Новиград, где каждый должен сразу высказать, кто он, где его место и с какой ноги он проснулся утром. Даже если только что чуть не умер. Это же что, бытовуха. Вот они, реально важные вопросы. Сейчас ещё, поди, и начнёт рассказывать, что у неё какое-нибудь важнейшее дело, а сами они хер пойми где. И что всё ещё не закончилось. Словно Вэргану сейчас могло быть хоть какое-то до этого дело.

  - Нанялся охранять Ульяна. Архе... Ёпт... Учёного того.

  Ульян. Археолог. Херолог, блять. А ещё же и Ярек. Сука, Ярек! Он же там остался. Как и остальные. И что теперь сказать Клаусу? Су-ка. Пи-здец. Шкуру же спустит. Хотя, нет, сначала он на хуй отправится. Вместе с его плёвыми работками и кичливыми порядками. Все они. И не по разу. Вэрган по ним так пройдётся, что потом или в Верген, или...
  Хах. Вэрган из Вергена. Жопа в жопе.

  Пропали последние ноты только что синхронно звучавшей мелодии, их прекрасного взаимопонимания. Наёмник склонил голову, опирая руку об колено и закрывая глаза ладонью. Вытянул другую ногу. Хрустнул суставами колена и щиколотки с тихим "Ух". Вдохнул запах крови и чего ещё только ни было поганого там, в этой пещере. И приготовился слушать, что такое интересное скажет эта девчонка. Не очень понимая ещё опасность своего положения. Но всё же, чуть раздвинув пальцы, цепко наблюдая одним глазом за девушкой.
  Совсем не обращать внимания на то, как опасна могла быть ситуация, он уже не мог.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

"Moment of solace"

  Ох, началось...

  Разумеется, девчонка не просто так была в подземельях. И разумеется, то, что буквально только что казалось чудесным спасением, на проверку, видимо, выходило частью её далеко идущего плана. Или даже и не её плана, а чьего-то ещё. И сейчас Рыжему, склонившему к ней голову и терпеливо слушающему, вешали на ушу лапшу, которой он в Новиграде наелся уже по эти самые уши. А девчонка-то как вся посерьезнела, посуровела, насупилась. Губы бы ещё стянула в утиную жопку, чтобы выглядеть бывалой ледькой из тех, что с загхадошным видом таскают от одного важного хера к другому не менее важные бумажки.
  Это было прекрасно. Так по-домашнему. Так по-Новиградски. Только что цеплявшийся за отчаянную надежду хотя бы жить, дышать и шагать лишнюю секундочку Вэрган не смог удержать широкой улыбки, прорезавшей ранее замершую на его лице масочку отрешенной трагичной суровости. И улыбка эта была не насмешивая, нет. Напротив, такая же искренняя, как и мелькнувшая в его взгляде нежность. Практически умиление. Словно перед ним был котик, запутавшийся хвостиком и лапками в ленте и замерший, смотря на человека с молчаливой просьбой о помощи. Вместо котика, правда, была эта девчонка с её аккуратными словесами, изящно огибавшими любую конкретику. И с серьезным-серьезным взглядом, в котором было уже, пожалуй, не узнать его спутницу по несчастью бытия смертными в месте, где смертные уж слишком смертны. И совсем внезапно смертны, что даже хуже.
  Она, чья-то агенточка, шедшая в одиночку через лютые подземные катакомбы, выведшая его в этот подал, в конце концов засветившая эту лампу, явно была способна на многое, на что никак не был способен Вэрган. Он бы не удивился, превратись она сейчас, скажем, в низушка в красном колпачке и станцуй чечетку. Ну, точнее удивился бы, но скорее дежурно, внося это в список талантов пока что не представившейся ему мамзели. Важнее сейчас было то, что эта теоретически всемогущая личность лишь один-единственный пункт своего явно тонкого и продуманного плана произнесла с безошибочно ощутимой заминкой. Слово "Вдвоём". Вроде бы мелочь, а с другой стороны, мелочей не бывает. Так говорили в подпитии всякие загхадошные дамочки в плащиках, бегавшие мимо Вэргана и изредка оказывавшиеся на расстоянии беспорядочной связи или хотя бы порядочного с ним разговора.

Рыжий кивнул. Неспешно поднял руку. Опустил её. Если девушка шуганулась, то опустил на пол, махнув ей, дескать, "Ой, ебись оно всё!". Если не шуганулась, то положил на её плечо. Если совсем нет, то даже на плечо дальнее, словно привечая давнего друга, подтянув её слегка к себе. С лица его сошла эта дурацкая улыбка, сменилась обычной для него выражающей бессмертный позитив, смешанный с тяжестью быта, мордой. Но в карих глазах под вскинутой вопросительно бровью всё ещё мелькали искорки веселья. Он кивнул ещё раз, плотно смыкая губы, надавив на них слегка зубами. А затем всё же сказал то, что думал. Неожиданно тихим, даже малость дрогнувшим голосом.:

  - Спасибо.

  Никогда он не был лаконичным паскудником. Его так и подмывало продолжить, выразить всякое в духе "За то, что не пришила меня как собаку" или подобное. Но отказаться от многозначительности этого краткого слова он не мог. Ему вообще было как-то... Возвышенно. Если Крисия уже нырнула обратно в реальность, Вэрган скорее, как поплавок, замер на границе только что пережитого прекрасного отчаяния и той грязи и погани, в которую они вернулись. Ему в этом положении нравилось. Дышалось тут хорошо. Да и верилось во всякое проще. Словно после ледяной проруби на зимнее Солнцестояние.
  Впрочем, хочешь не хочешь, а реальность должна взять своё. Он понимал это, как и то, что от него потребуется больше слов. И всякие пояснения своих мотивов. Потому, с совсем не моложавым кряхтеньем поднимаясь постепенно на ноги, он всё же начал выдавать то, что нужно было выдать и что так поэтично пряталось за этим "спасибо".

  - Ты вот что... Кхх... Слушай. Твоё дело это твоё дело. Ни о каких бумагах я, считай, не слышал. Ух...

  Он поднялся на ноги, запрокинулся назад, насколько позволяли акетон и кираса, стремясь хрустнуть ноющей спиной. Зачем-то перешёл на шёпот, хоть их и явно тут никто бы не услышал. Но это тоже было весьма, наверное, по-деловому. По-Новиградски. Традиции - наше всё.

  - Я слепой, глухой и, спасибо, живой. Мы в дерьме, ты копаешь, я - лопата. А завтра я внезапно проснусь где-нибудь, ничего не помня об этой ночке. Мне ж это приснилось, не иначе. Всё так?

  Чуть не ляпнул что-то в духе "Но забуду я уж точно не всё". Но нет, не время сейчас для того, чтобы вкривь-вкось, по-Вэргановски, клинья бить. Не хватало ещё из за кривой попытки оказаться печальным трупом в подвальчике. Смешно, но он всё ещё свято верил в то, что эта девушка реально держит руку на его пульсе. Хотя, так ведь и было. Если уж она стремалась этой ситуации, значит причины всё же были. И серьезные. Вряд ли ей пришло бы в голову приукрашивать события.
  Но это всё же не отнимало того, что ситуация в каких-то аспектах не позволяла называть себя совсем уж аховой. Чудеса да и только. Стоит появиться милой мордашке, проскочить паре странных словес и моментов, и тут же даже недавняя бойня малось теряет свою важность. Либо же это глубинный рассудок, хитрец, отвлекает Вэргана, покуда сам тщательно замуровывает этот опыт поглубже в гробницах памяти. Где ему и место. Откуда он сможет лишь слегка влиять на его решения. И иногда будить кошмарами.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

Kavinsky - Nightcall

  Работа. Работа не ждёт. Всё правильно.

  Он - лопата. Его работа - быть хорошим инструментом, не ломаться и делать всё ровно. Как там говорили ему в старом-добром семьдесят втором? Бей кого прикажут, не отступай пока не сказали и будь ровным. Осталось только Роднулю в руки взять, и вновь Вэрган будет форменной пехтурой Третьей Северной. Куда идём? Что делает? Разберётся сержант. А ты знай себе иди. И делай что скажут. Да не пизди лишний раз.
  Плохое воспоминание. К нему присоединилось новое. Ярек. Паскуда смешливая. Куда Вэрган теперь без него? А мамке его что скажет? Она же не дура. Она мать. Он у неё третий уже такой сынок. Последняя надежда семьи. Отыщет Вэргана, либо через Клауса, либо как-то ещё. Затребует ответов. Смотреть будет так скорбно. Понимая, что случилось. А он опять будет стоять да молчать, как мразь последняя. И ничего от её сынка не осталось. Ничего. Совсем.
  Как и от Жерлика. И опять из за Рыжего. Не уберёг, как ни крути.
  Лучше бы он сам помер. Так она опять будет думать. Опять видно это будет. На этот раз поди и скажет.

  Не было больше веселья во взгляде. Насупленный, погруженный в свои дела наёмник. Но всё же не слишком погруженный. Внимательный. Насколько уж выходило не громкий. Шестопер в руке, свобода где-то впереди. Работа. Её надо отработать. А потом - напьётся. И сам придёт к Фиалке Тетянычне. На хер всё. Он не мразь. Он просто... Не смог. Жалкое оправдание. Рыжее, как он сам.
  И сестры по несчастью тоже как не бывало. Запахнула, считай, свой плащик, сделала серьёзную мордашку и вернулась к работе. И вроде бы так и надо, но почему так горько-то? Словно не правильно это было. А ведь как иначе? Для неё всё шло по плану, видимо. Другого полёта птаха. Разве что не пропала ещё, не оставила его и не побежала свои дела делать. И на том спасибо. Идиотское это "спасибо". На кой ляд? Что он там увидел? Она же и его, поди, потом оставит тут же. Чтобы, значит, собак со следа сбить. Метафорических. Или реальных. Значит, надо быть лопатой хитрой. Как только до донца этой ямы с дерьмом доберёмся, пожалуй придётся отрастить ноги.
  Но до того он был при деле. Отвлёкся, как мог, от этих мыслей. Оставил при себе лишь настороженность. Лишний раз, подумал, лучше её к себе не подпускать. На том и порешил.

  Взял лампу, когда она протянула. Подсветил. Одобрительно кивнул, услышав щелчок замка. Жестом показал ей: "Молодец!". Вернул фонарь. Замер, когда она открыла дверь. Привычная в чём-то работа. И повод всё настороженнее наблюдать за хитрой девкой с её всё пополняющимся набором навыков. И сквозь стены ходит, и от чудовищ не умирает, и замок взломать может. Кудесная воровка. Иногда о таких ходили всякие слухи. Особенно на проповедях. Когда надоедало жрецам расписывать всякие иные непотребные виды кудесников и чародеек. Или когда появлялся среди них безошибочно по наколкам на руках узнаваемый гутарь из "своих". Те вообще часто обращались к своим былым обязанностям как темам проповедей. И молодцы, так и надо. Не знаешь, про что пургу гнать, так гони про то, о чём имеешь представление. А там подвяжи это к Огню, страховидлам или чародеям, и всё. Проповедь на века.

  Фонарь вернулся в его руку. Надолго уже, видимо. Ну, лопата вещь многофункциональная. Черенок если с дугой, ухватистый, то может и лампу держать. Он собирался было пойти вперёд, но его остановили. Прильнули опасно близко, так, что он чуть не отшатнулся. Но ничего, просто попросила посидеть в тылу. Оно и верно, брони на Вэргане было не то, чтобы навалом, но бренчать да шуметь было чему. В ответ он кивнул. Кратко, несколько нервно, улыбнулся, дескать, всё понял. А как она отвернулась, мысленно врезал себе подзатыльник, крепче сжимая в руках древко оружия и ручку лампы. Дебил, блять! Больше такого маневра от неё допускать не надо.
  А девка снова получила от него мысленную заметочку. Смекалистая. Без сапожек оно точно тише будет. Даже если и холодно. Ну, а ему видимо ещё один груз, коль она обратно не пришуршит за своей обувкой. Только придётся что-то из рук убрать, чтобы не шуметь. Видимо, шестопёр. Всё едино ему сейчас оружие не нужно. Пока что. А как что-то аль кто-то зашумит, вот там надо и от девки этой, и от ламп, и от сапожек её и от всего остального держаться подальше. Минимум на расстоянии взмаха булавой своей.

  Он терпеливо ждал, не издавая практически никакого шума. Разок тихонько звякнул шестопёром и пошуршал акетоном, но и то когда убирал оружие. Снова подождал. А затем, прикинув, что если там было что опасное, то ловкачка бы уже выскользнула обратно, тихонько как мог прошёл вперёд, заодно подняв с каменного пола сапожки. Задвинул почти полностью окуляр лампы. Тихонько надавил на дверь, приоткрывая её чуть шире, чтобы не только ловкая девка могла проскочить, но и он мог бы не создавая лишнего шума пройти в помещение.
  Дверь тихонечко скрипнула. Вэрган негромко брякнул сталью, входя внутрь. И тихонько вздохнул, наблюдая открывшуюся ему картину. Наверное, ему и правда нужно было ждать снаружи, но что уж поделаешь. Мёртвый писарь, живая и вряд ли очень довольная его самоуправством девка, заполненное шкафами, книгами и прочей макулатурой помещение. Ещё один кусочек жизни Новиграда. Хвала Огню, Вэрган не был книжным червем. А то, может, закончил бы как этот мальчишка. Ну, ничего, плакать о нём будет мать. Как о Яреке том же. Но эта мать Вэргана не отыщет. Не отыщет и убийцу её сына. Особенно если самую малость подрихтовать ситуацию.

  Лампа опустилась на стол. Сапожки протянуты этой шпионке. На случай коль понадобятся. В сути её работы он уже не сомневался, но выражать что-то по этмоу поводу не собирался. Не его дело, не его проблемы. Важнее было узнать другое. Тихим шёпотом, разумеется. Но держась на расстоянии. В данном случае - вытянутой руки.

  - Там, сзади, лесенка была. Пять ступенек. Хватит, чтобы неудачно упасть.

  Он легонько похлопал по макушке отмучившегося парня.

  - Оттащу туда с его свечкой, сверну шею и оставлю. Или просто в угол подальше сложу. Коль надо оно.

  Идея - дерьмо, это понятно. Но он и не скрытень ночной, чтобы в этом разбираться. Точно же есть способ точно определить, от чего и как точно помер этот мальчик. Но это если ещё его отыщут вовремя. А заодно, если шею сломаешь, можно же точно так же и задохнуться, если перебиться не сразу насмерть. Поганая смерть. Даже хуже, наверное, чем от гаротты. Полосу на шее, конечно, не замаскируешь, но если полежит подольше, то глядишь и не так заметно будет.
  Решения, впрочем, тут принимать предстоит не ему. Так что он вопросительно глянул на шпионку, заодно готовясь обороняться вербально в случае, если ему сейчас предъявят за то, что он снаружи не остался. Всё же без внятного задания результат какой уж приходится. Сказано было подождать, а не "Ждать, пока не вернусь". Он и подождал. Хреновое правда объяснение. Но вряд ли вообще тут до разборок. С такой библиотекой вокруг, они явно были не в какой-то обычной "конторе". А чем больше дом, тем больше в нём и жителей. И охраны. И прочей нечисти.

  Самое всё же поганое заключалось в том, что не был он опытен в такой работе. И заточен под неё не был. Ему бы кого-то в лицо шестопером ударить, это бы он запросто. Да и не одного. Драться, как нормальный мужик, с другими нормальными мужиками. Или с бабами. И такое бывало. А тут, в этих плащах да кинжалах, он был словно лис на псарне. Ну, точнее пёс на... Лисне. Курь в лисятнике. Волк в псарне. Вот. Точно.
  И надо бы слушать эту шпионку, делать что скажут, быть, как он сам сказал, лопатой. Но при этой мысли взгляд сам вернулся к задушенному мальчишке. И стало как-то неловко от мысли о том, что он сам же, дурак, не взял не далее как неделю назад бувигер. А ведь ему предлагали. Хороший такой. От носа до груди. На ремешке и защёлке на кирасу. С подвижной частью, чтобы лицо открывать. Да и без такой были. Под них струну не загонишь.
  Взгляд тут же вернулся к шпионке, ловя каждое её движение. Взгляд недобрый. Опасливый. Усталый.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

Это она-то не хорошая компания?

  Вэрган хмыкнул, двинув к её руке её же сапожки, чтобы она взяла уже их, надела и перестала жертвовать своими лапками. Вот она, сила мрачности да ворчания. С лопатой начали любезничать. Впрочем, это было, наверное, хорошо. Если отвлечься от идеи того, что его просто обрабатывают, чтоб потом пырнуть ножиком в спину, даже и правильное дело. Усмехнулись же они почти одновременно. Рыжий кивнул затем, признавая правоту девушки по поводу мальчишки и совершенной бессмысленности каких-либо мероприятий по его транспортировке. Подал голос, уверенно заявляя:

  - Всё путём. Делай своё дело.

  Надо было сказать ещё всякое в духе: "Ты что, шельма? Ты ж меня из лап смерти вытянула. Не дури давай." Но это, наверное, было лишним. Впрочем, морду он постарался сделать попроще. Откат в поля негативностей да подозрительностей после ранее пережитого был, наверное, вещью понятной, но как быстро пришёл, так и уходил. Настрой, двигаясь по весьма ещё бодрой, но постепенно угасающей синусоиде, перешёл в разряд нейтрального, двигаясь к позитивному. Всё же было, по сути, нормально. Просто он не ожидал, что эта вот его рука-в-руке так легко переметнется в опасную убийцу, которой спинку-то лучше не подставлять. Тут немудрено занервничать.
  Он-то не знал, где они именно очутились. Даже если роба писаря и выдавала, что место явно связано с церковью. Ну не могли же они оказаться на Храмовом Острове. Наверное, какая-то библиотека некоего важного хера-церковника. Весьма читающего. И богатого. Таких среди огнепоклонников было, поди, немало.
  Но теперь каждый был занят своим делом. Точнее, она была занята делом, обратилась к книгам и прочим творческим материалам, что хранились в округе. Вэрган же, став фактически ещё более бесполезным, отошёл к стене близ двери. Осторожно, тихонько её прикрыл. Не хватало ещё, чтобы на них с коридора кто-то глянул. А то всякое ж бывает. Затем он расположился у той самой стенки, попирая её спиной, достав свой шестопер и погрузившись в то, что в случае свяких суровых ведьмачков или прочих профЭссиноалов было бы медитацией, а в его случае - мелкими суетами наёмничка, терпеливо ждущего, когда ему скажут: "Ату!".

  Перезатянул ремешки на наручах. Неодобрительно тихонько цокнул языком, глядя на изодранное плечо своего акетона, лишённое наплечника. Стянул перчатку с руки, разглядывая ноющую до сих пор при каждом движении ладонь. Сжал-разжал пальцы. Помял немного явно целые, но всё же ушибленные косточки да мышцы кисти. Натянул перчатку обратно. Вытянул шею, наблюдая за методичным процессом поиска информации. Увидел, как Крисия оперативно листает страницы. Одобрительно покивал, стараясь не думать о том, в какую лужу он бы сел, доведись ему ей помогать. Умная девка. Читает-то как бегло. Да ещё и такую огромную книгу. Там же, поди, не какие-нибудь рассказики с пятью короткими строками на страницу, да с картинками, а жуткие бесконечные ряды мелких закорючек буковенных.
  Поймал её взгляд. Вновь в ответ показал большой палец, дескать, хорошо всё, работай. Подмигнул в стиле лихих работяг Нового Града, выдав почти спокойную улыбку. Она ж сейчас, хоть поди и прислушивается к каждому шороху, беззащитна. А он - единственный, кто может быть хоть в какой-то степени поддержкой. Даже малость стыдно, что он тут уже чуть не в убивцы-рецидивисты абсолютно бессердечные её записал. Да и по мере того, как отпускал его нервяк всех предыдущих моментов, жить-то становилось всё спокойнее. У неё был план, да. Так и он уже себе план придумал. Весь в дырах, конечно, но всё равно весьма хороший. Выбраться. Улизнуть от этой девки. Выпить. Дойти до мамки Ярека. Всё как есть рассказать. А потом будь что будет. А коль будет всё нормально, то надо Клауса найти. Да поговорить. Весьма громко и не вежливо.
  А может влияло то, что сейчас эта убивашка была не совсем рядом. Всё же, наверное, подпускать её к себе он бы поостерегся.

  Он не глядел на неё, когда она отыскала свою добычу. Вместо этого он как раз уже сам вслушался в тишину. Показалось, что за дверью что-то шурхнуло. Стукнуло. Да вот за проклятыми тканью да набивкой койфа слышно было плохо. Шлем тоже проглатывал звуки. А стягивать его сейчас точно было не время. Потому, когда девчонка перебегала к столику писаря, Рыжий, увы, не замеченный ей в этот момент, тихонько шикнул на неё, прижав палец к губам. Уже явно слыша какой-то едва заметный шум.
  А потом дверь распахнулась. Раздался громкий, командный голос весьма недовольного человека. Рыжий скривился, как от зубной боли. Замер. Увидел заодно, как встрепенулась в испуге его спутница. Гость явно был неожиданным. И не нужным. Личность его от Рыжего скрывал массив двери, но это явно было ненадолго. Судя по возгласу, вкупе с звяканьем и шелестом, а заодно и по показавшемуся за дверью острию, гость был настроен серьёзно. А хладнокровная убивашка шуганулась назад, повалив труп многострадального Климека. Рыжий проводил её взглядом, крепче сжимая шестопер. Наступал его час.

  Меч - отличная штука. Хорошее рубило, неплохое кололо. Только вот на таком близком расстоянии, да если тебя бьют крепко и внезапно, он проигрывал беспощадной простоте булавы. Рыжий дождался, когда человек шагнёт вперёд, явно намереваясь выпотрошить девчонку. И, ранее, чем успел удивиться или испугаться, поняв кто перед ним, вдарил того по голове шестопером. Вычурная шляпа тому была нипочём. Жалобно хрустнул проламываемый череп, хлюпнул, поди, частично размозженный мозг, солидно тряхнувшийся в пробитой черепушке. И всё. Одним человеком стало меньше.
  Рыжий схватил его за ворот, малость придерживая, смягчая падение. Меч из рук бойца всё равно прозвенел в этой ранее тихой комнате, словно колокол над Новиградом. Но само тело упало мягонько, брякая лишь сталью о каменный пол.
  Лишь после этого он поднял взгляд на девчонку. Отпустил ворот. Ткнул пальцем в только что убиенного им. Сказать, что он был удивлён, это означало ничего не сказать. Охотник! Реданский Специальный Отряд! Вот и ронделёк с их символом. Да кокарда на промятой шляпе. А на оружии Вэргана - его кровь. Значит, он - считай мертвец, если срочно не исчезнет. Эти мрази не прощают. И пленными не берут. Кроме как если хотят сжечь или запытать насмерть.
  Ебать-копать! Эта лопата на такое не подписывалась! Указующий на охотника перст несколько раз дёрнулся туда-сюда, подтверждая его удивление. Шестопёр же снова тюкнул по податливой уже, мягонькой голове. На всякий случай. Пока глазки на пол не вытекли, уверенным быть нельзя.

  - Пиздец!

  Шёпот тут уряд ли уже был уместен. Но всё же, это слово он просипел именно что шёпотом. Хоть и хотелось грянуть на всю ивановскую. Но это блажь. Тихо, тихо. Работаем...

  - Охотник?! Ёб твою мать!

  Ночь становилась совсем не томной. Если там, внизу, в руинах, до сих пор поди выли да терзали друг друга твари, то тут вокруг них собиралась не меньшая опасность. Разве что более живая. И убиваемая. Но всё едино, это же пиздец. Рыжий, недолго думая, положил шестопёр на пол, повернул убитого им на бок, дёрнул с его пояса кинжал. Почти такой же, как был у него. И слава богу. Оружие плотно вошло в его ножны, оставив примерно два пальца лезвия обнаженными. Бегло осмотрев снаряжение этого мужика и поняв, что он ничего из этого в быту не использовал, он вновь поднял оружие, выпрямился.

  - Валим?

  Он явно был готов уже выполнить это простое и одновременно ох какое не простое поручение. Поудобнее перехватил шестопер. Кивнул на упавший меч, дескать, бери, если надо. Хоть бросишь в кого, отвлечешь. И вцепился взглядом в Крисию, ожидая указаний. Сам он никоим образом не знал, куда идти. Но если скажут, пойдёт куда кажется верным. Сделает что нужно. Адреналин, движ, привычный настрой. Он наконец-то был полезен. Возможно даже настало его время действовать, а ей - лишь указать путь и не мешаться. Разве что помочь в меру сил.
  Но сначала хотя бы сказать, какой у её кудесного шпионского плана следующий пункт. А Рыжий всё сделает в лучшем виде. Или хотя бы попытается. Он даже был, несмотря на всю поганость ситуации, по-своему рад, что всё, кажется, рухнуло в плоскость его профессиональных умений.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

"You don't believe me
I don't believe you, too
You let me down
I let down you
If you need me
Baby that's just fine
Get off your back
And get on mine"

  Шляпа! Да. Точно. Шляпа. Рыжий схватил брошенную ему вещь, весьма потрепанную его ударом, но всё же выглядящую поспешными стараниями Крисии вполне даже ничего так. Шляпа как шляпа. Что это она задумала? Идея смутно угадывалась, но Вэрган был пока что слишком настроен на грядущий прорыв. А тут эта шляпа. Это что, такой тонкий намёк, что ему отдуваться за эту смерть? Она решила на совесть надавить? Или трофей вручала?
  А потом он ка-ак понял! Ну, невелика заслуга, она же буквально прямо ему, считай, сказала, что да как. Но всё же, это понимание было слишком шедеврально, чтобы размениваться на эти сантименты и разбираться, кто тут тупой, а кто получит за такие замечания в зубы. Рыжий вскинул на девушку одновременно удивлённый и восхищенный взгляд. Не удержавшись, издал какое-то совсем ребяческое протяжное "Хе-хе-хы!". И, кивая, едва сдерживая эти беспардонные смешки, принялся за дело.
  Пока что шляпа оказалась на столе. Вэрган же, цокнув языком, принялся обеспечивать себе прикрытие, всё более и более преисполняясь простой, бытовой гениальностью его новой знакомой. Это ж надо такое выдумать! Это ж... Почему он не додумался?! Был бы сейчас царь-царём, правил бы балом. Но да ладно, каждому своё. Он зато вот как булавой этого огнеёба уделал! Кстати о нём. Плащ! Вот что ему надо. Широкий, на броню глядишь даже натянуть выйдет. А что броня не по форме, это ж кому важно-то? Он Охотников видал и вовсе в одной этой их жилеточке и наморднике дурацком.

  Дело было не таким уж и быстрым. Пока расшнуруешь, пока стянешь с мягкого правда ещё трупа. А там и на себя надеть. Затянуть всё путём, чтобы хотя бы как-то ровно. Ремни приладить. Туесы на ремнях эти дурацкие с какими-то свитками. На остальное времени считай не было. Крисии пришлось, правда, жёстче. Мальчишка явно успел закостенеть. Но зато ей не нужно разбираться с завязками, креплениями, ремнями прочей фигнёй. В итоге они шли более-менее вровень, методично нанося урон доброму имени церкви Вечного Огня в общем и двух его служителей в частности.
  То он ей помогал, придерживая труп или силой заставляя закостеневшее тело всё же изогнуться. То сам отвлекал её на очередной перетянутый узел, который его пальцами было совершенно невозможно развязать. Куда-то делось всё это "Опасаться, нервничать". Они были двумя отчаянными ребятами, исполняющими не менее отчаянный план. А остальное всё потом. Благо, сталкиваясь взглядом с Крисией или перебрасываясь краткой фразой, Рыжий вновь ощущал себя совершенно в своей тарелке. Всё та же успокаивающая и одновременно воодушевляющая общность. А в хорошей компании, как водится, любая работа спорится.

  Плащ лёг вполне ничего так, даже более-менее свободно затянулся поверх кирасы. Прилаживая знак Особого Реданского и широченно улыбаясь от самой мысли, что ему доведётся носить на себе эту форму, Рыжий как раз скинул шлем вкупе с койфом и поправлял ремни поверх плаща, когда услышал пассаж про карманников и ярмарки. Отвлекся, прочёсывая пальцами волосы, чтобы придать шевелюре хоть сколько-то приличный вид перед примеркой своего нового головного убора. Да так и замер с пальцами в волосах, считай, за голову схватившись.
  Лампа провернулась раз. Лампа провернулась два. И вот она уже летит.  А Вэрган смотрит. А лампа врезается. Трескается. Плещет тут же вспыхивающим маслом. Вэрган закрывает глаза. Вдыхает. Осознаёт второе донце происходящих событий, дополнительный слой подстеленной девушкой соломки. Полную, считай, неприкосновенность для них двоих, если всё выгорит. Во всех смыслах. И выдаёт самое, наверное, искреннее за этот вечер:

- Ты. Чёртов. Гений!

  Он уже не скрываясь расхохотался, глядя на занимающееся пламя. Опомнился, схватил шляпу, натянул её на голову. Широченно улыбнулся в ответ на замечание Крисии. Да. Он рыжий. Но и она не пальцем деланая. Будь цвет волос титулом, он бы сейчас ей его торжественно вручил. Но вместо того подхватил с пола меч. Не пропадать же добру. Вложил его в снятые с Охотника ножны. Притопнул каблуками, глядя на неё. Сдёрнул шляпу с головы, пародируя в меру своих скупых знаний витиеватый поклон.

  - Изволим ли съебаться отсюда, мледя Клименка? После вас-с!

  Да, он, разумеется. понимал, что дело серьёзное. Но не мог сейчас не позволить себе эту секунду веселья перед очередным прыжком в опасность и шпионские игрища. Затем всё же сделал суровое лицо, прислушался к вполне вероятно высказанному или хотя бы явно подразумевавшемуся замечанию, что не время веселиться, пока тушка не поделена. Натянул шляпу поплотнее. Поднял ворот. И пошёл за девушкой, когда та подала сигнал. Нервы шалили, сердцебиение ощущалось в висках и горле, дыхание сбивалось от едкого дыма, но он всё же сыграл свою роль так тщательно, как только мог. Припомнил, как рычал озлобленный Охотник. И, вторя крикам Крисии, зычно заорал:

  - Пожар, мужики!

  Они двигались вместе. Поспевать за девкой было сложно, но весьма реально. Там, где ей приходилось бежать, Рыжему хватало весьма поспешного шага. По пути он то и дело колотил в двери, создавал шум и вообще старался выглядеть максимально заинтересованным в сложившейся ситуации. Да не упускать из виду спутницу свою. При том и не сталкиваться особо с Охотниками. Насколько уж выходило. И уходить, уходить, неизбежно покидать то место, где он очутился. Ощущая, как сердце постепенно уходит в пятки, когда он начал узнавать эти места, ранее посещаемые лишь изредка, но всё же безошибочно знакомые.
  Два безумца, они была практически в святая святых самой отмороженной религии со времён, наверное, древних кровавых культов или ещё каких дикарств. А девушка, видимо, ещё и обнесла их на что-то. Ничуть не лучше, чем два безумца в эльфском подземелье. В сжатой руке остро недоставало присутствия сейчас её ладони. Пришлось довольствоваться плечом, схватив за которое девушку, он быстрым, уверенным шагом пошёл в сторону, стараясь насколько это было возможно неприметно выйти за пределы поля зрения суетящихся Охотников, слуг и прочих невзирая на ночной час уже начинающих потихоньку собираться чтобы поглазеть на творящееся горожан.
  Толкнул кого-то плечом. Рявкнул "Пожар, не слышишь что ли?" в ответ на вопрос некоего сонного господина в очках и шапероне. Повернул за угол, надеясь, что несколько послышавшихся окриков в общей какофонии звуков предназначались не ему. Затем повернул вновь, уже в закуток между зданиями. Новиград есть Новиград. Вроде бы ровная его застройка была на деле тем ещё лабиринтом разных ходов, переходов, улочек и тупичков. Вот и здесь отыскалась не слишком глубокая, но всё же способная уместить двух человек и одну большую тайну ниша, сокрытая мраком. Туда-то он и ввалился, невзирая на царящий там аромат и, наверное, визуал обители предприимчивого и не очень переживающего о гигиене нищего. Убедившись, что никого в нише больше нет, он медленно выдохнул. Прижался спиной к стене.

  Ему хотелось бы сейчас снова ощутить те самые доверие, спокойствие, да хотя бы ту же безбашенность их отчаянного плана. Но пока что с этим было туго. Было как-то одновременно пусто и при том легко. Они были в городе. Это уже было хорошо. Возможно, стоило на этом и закончить любые рассуждения и броситься бежать. Но всё же, стянув с головы шляпу, Рыжий негромко спросил:

  - Ну что, кажется дерьмо позади?

  Ему было чётко всё же сказано, что именно момент, когда они выберутся из этой самой субстанции, станет поводом для того, чтобы разбежаться. И, уважая как минимум гениальность своей спутницы, он не мог не сыграть роль лопаты до конца. Всё же, мать-перемать, они были живы! Хоть и пахли сейчас ничуть не лучше этого самого закутка. Разве что не нечистотами, а кровью, гарью и дымом.
  Рыжий осторожно выглянул за угол. Не приметил там никого и ничего подозрительного. То бишь, вовсе никого. Весьма довольный этим фактом, он обернулся обратно, едва различая силуэт девушки в этом месте, тёмном примерно настолько же, как ранее державшие их в ловушке руины. Тут тоже, фактически, присутствовал лишь весьма сильно урезанный узким переулком свет звезд. Ну, не считая постепенно нарастающего уже зарева пожара неподалеку.
  И он всё же поддался секундной блажи. Протянул ей руку. Возможно это выглядело как жест прощания. Ему же почему-то хотелось поймать за хвост ускользающий призрак того бессмысленного и оттого особо ценного, искреннего доверия, которое было там, внизу и в начинающей загораться библиотеке. А для этого, как казалось, было совершенно необходимо поймать и это безыскусное, но такое важное и по-простому прекрасное ощущение.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

"Feeling my way through the darkness
Guided by a beating heart
I can't tell where the journey will end
But I know where to start"

  Иногда требуется маленький знак судьбы, чтобы напомнить, что ты - не самый острый ножик в наборе у метафорического скорняка. Но тут судьба уже совершенно явно давала понять куда более жесткую оценку умственных способностей Рыжего. Но оно и немудрено. Он редко работал в этой части города. Но даже и так, забыть, что по ночам мост закрыт... Ох, идиот. Лёгкость бытия как рукой сняло, заменило тяжким, томным ожиданием беды. Они в мышеловке, которую могут захлопнуть в любой момент. И если это случится...
  Они умрут. Или даже хуже. Окажутся в застенках Церкви. Расскажут всё, что знают и что не знают. И будут сожжены. Несомненно, в идее общего костра есть что-то романтичное и прекрасное, но несмотря на надетую ныне униформу Охотника рыжий наёмник предпочитал не ассоциировать себя с подобными идеями. Потому он, не убирая пока что руку, склонил голову, медленно надевая обратно свою трофейную шляпу. Может, в ней он хоть перестанет думать ровно на половину от необходимого.

  Отчаянное предположение девушки даже не вызвало улыбки. Лишь раздражение. Убить всех? Хах. Да, конечно же! Всего лишь то напасть на Охотников за Чародеями и стражу Новиграда! Он что ей, чёртов ведьмак? Или какая-то мерзкая страховидла из подземелья?! Впрочем, эту вспышку эмоций он подавил легко. Она устала. Это было понятно. Он тоже устал. Вот и реагирует как та ещё ворчливая жопа. Они через многое уже прошли. Через большее, чем то, на что, наверное, могли рассчитывать. Минимум дважды за сегодня каждый ожидали неизбежной и весьма поганой смерти. Сожгли чёртов архив, о котором обмолвилась сейчас одетая в служителя Вечного Огня девушка. Наверное, это была лишняя информация. Рыжий постарается не запоминать это. Он всё же тоже явно переполнил свой запас приключений и хотел просто оказаться дома. Если можно так называть комнатку в кабаке.
  Домой. Наверное, его лучшим путем туда было бы прямо сейчас сдать её. Схватить за руку. Вытащить к Охотникам. Заявить, что увидел её бегущей от архива. Бросить им. Попытаться улизнуть в суматохе. Или даже остаться, прямо сказав, что он - лишь жертва ситуации. Безумие, которым он подверг бы и себя опасности. Но у него есть алиби. И так у них будет хотя бы одна мышь. Как там говорится, "От ослизга не нужно убегать быстрее всех. Достаточно быть предпоследним". И он бы прекрасно справился. И смог бы залечь в каком-нибудь столь же поганом углу. Или даже оказаться дома. Но...

  Он ощутил её прикосновение. Мягко сжал её пальцы своими. Выслушал. Затем, хмыкнув, высвободил руку свою, снял перчатку и, уже не прося позволения, взял её за руку. Без каких либо преград между ними. Наверное, тут должна была рухнуть какая-то эфемерная красота того, что они так напрямую и не соприкасались, но если это и случилось, Рыжий как-то не ощутил. Наоборот, было теплее. И приятнее. И даже спокойнее. А что же насчёт того, чтобы кого-то там терпеть...

  - Ещё немного потерпим и уже я тебя не оставлю в покое.

  Он усмехнулся, стягивая зубами перчатку со второй руки. Заткнул обе за пояс. Карманов на пальто Охотника не было, да и откуда им там быть. Освободив таким образом и вторую свою лапу, он, весело хмыкнув ещё раз, представив, как это глупо, наверное, смотрится со стороны, положил её на макушку своей гениальной спутнице. Склонился немного, чтобы взглянуть ей прямиком в зенки, даже если в темноте деталей подобных и не слишком было заметно. Широко улыбнулся. А затем, проявляя свойственное всем рыжим бытовое коварство, перехватил рё руку в замок, дёрнул на себя и, переведя ладонь с её макушки на затылок, зафиксировал, мягко прижимая её к коже плаща Охотника. Прижался виском к её виску, заламывая шляпу. На миг, не более. Ожидая того, что сейчас она вырвется или хотя бы мотнёт головой. Готовясь отпустить и перевести этот искренний и совершенно лишенный всяких негативных подоплёк манёвр в шутку, если понадобится.

  - Тишш, тишш. Всё будет хорошо. Даже если закроют, есть у меня одна идея. А если не выгорит, то да, я перебью их всех.

  Идеи не было. Абсолютно. Но он что-нибудь придумает, в этом он был и правда уверен. Важнее сейчас было просто проговорить это. Внушить ей хотя бы призрак уверенности в том, что он что-то этакое изобрёл. А там всё как-то да получится. Зря она что ли названный им гений. На крайняк, Рыжий начнёт высказывать какую-нибудь глупость, а она его поправит, и вот тебе и план. Главное быть спокойными. Выдохнуть. Расслабиться хотя бы на эти несколько секунд. А там, что бы ни произошло, они как-нибудь да справятся.
  А даже если и нет, всегда оставался вариант побежать к обрыву и сигануть вниз. Идея? Идея. Ну вот и отлично, аварийный вариант уже разработан. А дальше работаем по ситуации. Сейчас вот - ждём. И, если никто не начал рыпаться или вырываться, мягко преступаем с ноги на ногу, слегка покачиваясь.
  Стараясь и от неё, и даже от себя спрятать то, насколько нервным, усталым и взволнованным сейчас выглядит Рыжий. И как ему на самом деле не верится в то, что всё просто закончится успехом. Нужно же, наверное, куда-то бежать. Двигаться. Искать выход. Не стоять здесь, ожидая от судьбы незаслуженных подарков. Но что сделаешь, если всё, что остаётся это просто потерпеть?

Отредактировано Вэрган Зовлек (2022-11-02 17:04:10)

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again

"Свой сертукъ я залатаю
И начищу сапоги,
И вольюсь, умомъ блистая,
Въ прогрессивные круги."

  Либо чудеса случаются, либо Вэрган нащупал таки бедро вертлявой госпожи Удачи в своём решении довериться гениальности своей притворяющейся служкой Огня подруги. Она вновь сотворила прекрасную ситуацию. А он вновь был на втором плане, но ничуть от этого не печалился. Торговать лицом - его природный талант, воспитанный годами службы. А до того - годами отрочества в Новиграде. Плечи были широковаты, чтобы лезть по форточкам и лисьим лазам. Так что работа ему была по большей части прикладная.
  Вот и сейчас, с самого первого аккорда новой увертюры девушки, Рыжий уже даже не нуждался в этом: "Подыграй". Нос щекотал запах табака, раздававшиеся голоса слышал и он. Печально было отпускать её, но это было необходимо. Зато вышло выйти весьма эффектно. Натягивая перчатки. Поправляя шляпу. Зыркнув недовольно и весьма красноречиво на парочку типичных Новиградских подонков. Да складывая руки на груди, когда его великая обманщица начала говорить.

  Нет, он удивился. Даже не удержался от того, чтобы бросить на неё этот самый удивленный взгляд. Какой у неё, оказывается, богатый лексикон. Но тут же перевел его на того, кого называли Пузырём. На трубку в его зубах. Алеющий светлячок, разгоравшийся сильнее на вдохах этого... Пузыря. Вожделенный кусочек спокойствия и радости в совсем не холодной, но всё же опасной ночи.
  Вспомнилось, как он однажды убил Чёрного ради сапог. Выражение само собой сменилось на весьма паскудную ухмылку с оттенком сожаления о прошлом. Остальное с тех дней он предпочёл не вспоминать.
  Но трубка была достойной причиной надеяться, что этот самый Пузырь им не нужен.

  А дальнейшее было уже слишком любопытно. Для начала, Ласка. Судя по всему, имя его спутницы. Ласка. Забавно. Но, наверное, весьма подходяще.
  А затем прозвучало более серьёзное имечко. Сиги. В Новиграде был лишь один Сиги, о котором говорили бы в таком ключе. И связываться с ним было плохой идеей. А он, Вэрган, выходит, опосредованно связался. И с его Лаской. Профессиональной душительницей, воровкой и шпионкой. Хм-м... Досадная новость. Но пока что Охотники были более реальной проблемой. Потому, спрятав момент размышлений за рассматриванием собственной перчатки, пока, видимо, играющая роль работающего с ним агента Ласка начинала вой разговор, Вэрган лишь мысленно внёс Сиги Ройвена в свой список людей, с которыми он опосредовано знаком. Максимально нейтральная формулировка.

  А затем было на что отвлечься. Пузырь едва не раскрыл всю ситуацию. Ласка же успешно парировала это подозрение. Придумала Вэргану рожающую бабу. Блять... Гений ты конечно гений, но етить твою же налево! Но что поделать, подыгрываем. Потому, когда Ласка затихла, Рыжий пробасил, малость  меняя голос, ибо ему казалось смутно знакомой рожа второго проходимца. Решил сыграть парня пожёстче:

  - Не имеет отношения к делу.

  Он перевел взгляд на Пузыря. Присмотрелся, делая максимально устало-мрачное выражение лица. Человек, которому похуй. Совсем. Который хочет домой, но делает своё дело. Потому что кто-то должен.

  - Добрые дети Церкви, я погляжу?

  Он хмыкнул. Перевел мрачный взгляд на второго. Прищурился, разглядывая его в полумраке. Лизнул десну, где отсутствовал клык. Сплюнул на землю. Перевёл взгляд на луну. Скорчил скорбную морду, Скривился. Вернулся в образ мрачного ублюдка. Всё, кажется эмоции более-менее передал. Возможно даже реалистично. Хрен его знает, что ощущает попавший в такую ситуацию мужик. Скорее всего, ничего хорошего.

  А дальше он был молчалив и тем, наверное, ещё более красноречив, чем если открывал бы рот. Ухмыльнулся, услышав про дэ Ната. Кивнул, когда Ласка упомянула про эльфский вид спутника Пузыря. Усмехнулся уголком губ, когда услышал про отрезание пальцев. Затем поднял взгляд куда-то выше Пузыря и его дружка. Как-то рассеяно обвёл взглядом силуэты крыш. Обернулся разок в ту сторону, которую весьма хорошо подсвечивало зарево пожара. Не выдал практически ничем замешательства, услышав, что от него потребуются какие-то денежные вливания. Кошель-то тоже остался там, внизу. Но всё же нашёлся.

  - Деньги на месте. И давайте быстрее. Будь моя воля вы бы уже пели. И молились.

  А дальше всё шло более-менее неплохо. Пузырь, сторонясь Рыжего, вёл Крисию вниз. Товарищ Пузыря хотел было замыкать процессию, но Рыжий, когда тот не понял, что надо идти вперёд, беспардонно толкнул его. Пробурчал что-то сквозь сжатые зубы, поминая его мать. И с мрачным видом пошёл за ним, вслушиваясь в дальнейшие переговоры. Иногда односложно отвечая на какие-то вопросы или предложения Ласки. Рявкнул ещё разок, что нехрен болтать. Казался раздражённым, но всё же не жестил слишком. Просто позволил себе быть усталым. Печальным. Но не размякающим.

  Он не знал, когда оно должно было случиться. Ласка увидела бы лодку первой. Потому он ждал сигнала. Шёл вроде бы расслаблено, но руку держал на поясе. Чтобы поближе к шестопёру. Тут он тоже будет полезнее меча. Но сигнал он всё же чуть не прошляпил. Едва не промедлил. Сигналом правда были не слова Крисии, а слова тощего, высокого спутника Пузыря. Тот и так пару раз оглядывался на Вэргана. И всё более казался знакомым. Наконец, на одном из скальных выступов, он обернулся. Указал на Рыжего пальцем. Потянулся к ножнам. И именно тут Рыжий едва не промедлил. Что бы ни хотел вякнуть тощий, это было лишним. Потому пришлось его прервать.
  Ещё на начале вопля "Да это же этот, который!.." он получил кулаком в своё и правда порядком неказистое, вытянутое для человека лицо. Отшатнулся назад, захлёбываясь этим воплем. Всплеснул руками, издавая протяжный визг, когда под ногой не нашлось опоры. И рухнул, кубарем катясь по камням и другим частям вьющейся серпантинной тропинки.
  Очередь Пузыря. Но повернувшись к тому Вэрган увидел, что Крисия уже разобралась. Наверное, и без того была готова.

  Откуда-то сверху раздался ответный крик. "Чего?!". К нему присоединился вопль: "Снизу! Давай!" Возможно, кто-то их стражников. Или даже их Охотников. Всё едино, вечер снова переставал быть томным.

  - Он меня узнал. Валим!

  Глупо. Ласку тоже узнали. Но хоть не выли об этом. Чёртов тощий придурок. Но ладно. Трубка - хер с ней. Надо бежать. Лодка уже видна, Пузырь сам указал на неё поворот назад. А с вёслами Вэрган справится, как иначе-то.

  Мерный, частый топот, бег вниз, словно в последний раз. Горящие лёгкие. Бешено стучащее сердце Лодка! Без вёсел! Сука! Ещё почти минута на то, чтобы осмотреть всё рядом. Вот они! А сверху уже стреляли. Первый арбалетный болт просвистел мимо. Второй тоже. Третий сорвал шляпу с головы, когда Вэрган толкал лодку в воду. По лицу потекла струйка крови с рассеченной скользнувшим после столкновения со шляпой по черепу болтом кожи. Шляпа, правда, упала в лодку. Какая, сука, удача. Боль в голове он ощутит позже. Пока что важнее было грести. Бежать. Спасаться.

  Запрыгнуть в лодку. И грести. Оставаясь в задней части лодки. Рявкнув негромко Ласке, впервые назвав её по имени или прозвищу этому, чтобы не лезла на нос, а ближе была. Лодка не мелкая, не перевернется. А каждый болт так и норовил убить, хоть и ложились они не очень кучно. Но к ним присоединилась уже и парочка стрел. А значит дело дрянь. Но хотя бы с моста не стреляют. Пока что. Хоть шум слышно уже и оттуда.

  Две стрелы отскочило от наспинной части его кирасы, оставив в плаще Охотника одну глубокую прореху и одну почти незаметную точку. Несколько болтов и стрел досталось лодке. Ласке, кажется, ни единого "гостинца". Это хорошо. Это правильно. Знай, греби себе. Да быстрее! Ещё быстрее! Адреналин распалял тело, щедро поил его энергией, но это вряд ли было очень надолго. Потому, когда до пирсов на том берегу оставалось ещё примерно пятьдесят шагов, Рыжий рявкнул, уже громче:

  - Ещё чуток и сигай в воду да вперёд! Давай!

  Он смотрел на неё отчаянно-бешеным взглядом. Затем, продолжая грести, выдал всё же неровную ухмылку, перешедшую, не без труда, в такую же кривую улыбку. Они же сбежали! Вот-вот выберутся из дерьма! Всё хорошо. Осталось совсем чуть-чуть.
  Во взгляде, правда, было не только это. Нельзя быть слишком удачливым. Ещё даже не на середине пролива он почувствовал удар в спину, слева, кажется пониже лопатки, отозвавшийся сначала лишь каким-то онемением, резкой болью, тут же ставшей тянущей, гаснущей понемногу, словно и правда просто хорошенько ударило чем-то. Но сейчас, с каждым движением, он ощущал, как эта боль распаляется. Как что-то движется в нём с каждым движением кирасы, а точнее, тела под ней.. Он уже грёб практически только руками, не подключая спину, потому что сгибаться вперёд и назад было смерти подобно. Но не двигать совсем не выходило. Экая же оказия!
  Но всё нормально. Раз движется, то это хрень. Ну, зашло на полвершка. Нормально. Там же ещё рёбра.

  В конце концов, когда он загнал лодку меж пирсов и воткнулся её носом в песок, он, едва не рухнув и склонившись вперед, остановился, тяжело дыша, ощущая, как дрожат натруженные этим спринтом лодочным руки. И как разрастается всё больше триждыблядская боль. Хрипло выдохнул. Перевел взгляд вперёд, ловя себя на том, что проморгал, сиганула ли к свободе Ласка. Но ведь должна была. А он тоже сейчас. Подскочит и побежит. Или хотя бы пойдёт. Только лодка шатается, ходит в воде под его-то весом. Сейчас. Устаканится и надо идти.
  Он, хрипло застонав,  ещё чуть-чуть наклонился. Подцепил пальцами шляпу, вынимая из лужи воды, собиравшейся на днище поганенькой в общем-то лодчонки. Отряхнул её зачем-то. Медленно выпрямился, стискивая зубы и вдыхая. Надел шляпу. Закрыл глаза на пару секунд. Всё. Пора. Давай!

  Из кирасы на спине Вэргана торчал, и правда, почти весь арбалетный болт. И повезло, и не повезло. То ли сталь там была тоньше, то ли просто погано сделана. Или арбалетчику очень повезло с углом удара его снаряда. Бывает. Дело житейское. Корма лодки же за ним поймала ещё наверное штук семь снарядов за этот путь. Парочка вонзилась в носовую часть, где могла бы быть Ласка.

Подпись автора

Traveler I am God is in the country Devil's at your door Noose round my neck

Knock two three four The Devil's at your door Bodies in my wake I'm coming back again