ПЕРСОНАЖ | ||
|
|
ВНЕШНОСТЬ |
Лысый мужчина среднего росту, жилистый. Глаза карие, густые черные брови, невысокий лоб. Взгляд прямой, жесткий - заставляет отвернуться. Нос несильно вытянут, приплюснут у ноздрей. Морда искалечена войной, частично покраснела от алкоголя, под носом ухоженные, пышные усы. Походка перевалочная и твердая, как у человека, носящего латы и передвигающегося на лошади. В общем человек сего описания к добрым беседам по виду плохо располагает. На фото выше привел пример как он может выглядеть.
На родине во время службы облачен в черный офицерский доспех или черный колет с разрезами, в которые вставлена белая материя; на голове берет с пером, шоссы того же черного цвета, а обут в высокие солдатские сапоги. Вымыт, так что воняет потише.
На текущий момент в походе смердит как дерьмо, так как маршировал на коне несколько дней к ряду и не мылся. Носит реданский доспех, в которые одеваются богатые члены корпорации наемных солдат, шлем представляет из себя бацинет с тупым приплюснутым забралом.
ХАРАКТЕР |
В прошлом обычный солдат, — так что привычен к матерной брани и воинскому незатейливому юморку; вспыльчив, громок, обладает низкий уровнем морали. Патриот, свято верит в aen Ard Ker’zaer и хранимую солнцем достопочтенную императорскую фамилию. Уважает солдат ветеранов, считает своей семьей. Бандитов, белок и остальную различную лихую братию не любит, но считается как с противниками на поле боя.
В прошлом боялся имперских дворян, в том числе военных офицеров - сейчас уже на полставки к сей касте принадлежит. Кнехтов всячески поносит и относится как к отребью, не жалует северян, как извечных врагов местной военной кампании. К рабам и нелюдям относится как к вещам. К магам, как своим, так и чужим, питает особую ненависть, а от того: и уважает, и боится — ибо знает, что таковые могут творить на поле боя, в особенности с солдатами обыкновенными.
ИСТОРИЯ |
"Всё убегает завидя солдата,
Жён и детей он, злодей не щадит.
Многие света уже не увидят,
В небе над пустошью ветер скорбит.
Земля издала стон,
Здесь Смерть взошла на трон!"
"Отметь в уме своем, сын: пусть то, что я рассказывал тебе по своему упущению, не будет понято неправильно. Солдатское дело опасно и трудно: жизнь в городе, по сравнению со службой - совершенно разные вещи. В городе ты сам решаешь чем заниматься, кем работать, как проводить день. Но получив вступительные деньги за контракт, ты уже не сможешь распоряжаться собой. Попытаешься сбежать - ждать тебя будет петля или пика в брюхо, наемникие, охочие до зольдо, дезертиров не жалуют. Пока ты никто, и имя твое не стоит лошадиного дерьма, только из-за моей репутации. Чтобы с чего-то начать, будешь моим подмастерьем; Кузнечное ремесло - это дело тоже отнюдь не легкое, но погибнуть ты уж точно не сможешь."
"Так говорил мой дорогой отец, когда мне было не больше десяти годов от роду. И с того времени я исправно работал, потому как не было у меня в мыслях иного. Уже с младых ногтей мне пояснили: кто я, в чем моя цель. Моя благодарность за появление на свет и страдания моих родителей затмевали любой их укор - я желал воздать им за труды, которые претерпевали они после моего зачатия. Жили они, аки монахи: питались одним хлебом, запивая его водой, пока отец пробивался среди прочих в гильдии оружейников.
Как мог я не воздать им? Ведь все для меня они творили исключительно по своему доброму умыслу и я, зная это, считал своей обязанностью помогать им. Так что воздавал я им добром, как завещал воздавать за заслуги верховный жрец города нашего, славной столицы Нильфгаарда, его императорское величество Эмгыр вар Эмрейс, белое пламя, пляшущее на курганах врагов.
Воистину, нет человека прекраснее на свете! Его императорское величество редко появлялся пред горожанами, но слышал я также о том, что он, ради своего отца и фамилии, сверг собаку-Узурпатора, восстановив истинную власть в империи. Gloir aen ard Fein, если бы не он, быть мне такое же собакой, как этот проклятый узурпатор, ведь именно история рода Вар Эмрейс, о которой запрещали говорить, стала моим лучом, и жил бы я в пагубном незнании, не ведая, как бережно необходимо относится к своим предкам.
По утрам я всегда шел вместе с отцом и матушкой на молитву в местный собор. Поскольку мы были мелкими горожанами, или бюргерами, на наш даэрляндский говор, нам должны были доставаться места - где сможем поместиться. Однако из-за членства моего отче в гильдии, то нам выделялись места на скамьях в самом конце. Так что, вместо того, чтобы слушать как жрецы творят молитвы через окна и двери, как делали мелкие работники, или, как мои kameraden - товарищи, стоя где-то сбоку, мы могли разглядеть жреца за кафедрой, пускай даже издалека: внутри собор был огромен, будто маленький мир со своим небом.
Днем я выходил на работу. Гильдия определяла для всех рабочие часы, так что сверх меры заниматься ни у кого не было права. Кто не слушался - могли выгнать, либо даже убить. На знакомого отца с соседней улицы, к примеру, после того, как его производство стало приносить больше изделий - сбросили черепицу с крыши. Конечно, все говорили что это был несчастный случай, но я-то слышал, как господин мастер-начальник нашего цеха гневился на него и угрожал расправами.
Вечером отец дозволял прогуляться и освежить голову, так что я, в укор его словам, ходил в фехтовальную школу на другом конце города - чтобы держать это занятия в тайне. Ну, как ходил - мне было можно лишь подглядывать за происходящим с соседней крыши. Я сидел на черепице, и любовался стойкой с двуручными мечами. Спадон, своей красотой и размером, меня всегда восхищал. Им сражались лучшие солдаты Даэрлянда, моих родных гор. К сожалению дворянам удавалось заниматься с ним редко, поскольку мастер фехтовальщик в основном вел занятия для шпаги, так что я просто наблюдал, мечтая оказаться на месте членов клуба и стараясь не попасться им на глаза - поскольку то обернулось бы бедой.
Во всяком случае в кузнечном ремесле я добился многого, должен сказать, что отплатил за свое воспитание и приют в раннем возрасте я сполна. Сейчас же я числился как рабочий, и зарабатывал деньги уже для себя, таково было пожелание моего родителя. Однако, пока я неустанно трудился, в голову мою стали закрадываться мысли, что кузница - это не мое. Когда живешь, прошлые чувства и мечты, будь они сколь угодно желанны, рано или поздно надоедают. Порой, браться за молоток меня заставляла только дисциплина - в доме она была как в армии, так что жил я, можно сказать, аки солдат.
Солдат… Сколь много я историй из детства слышал от моего родителя. Да, половины я уже не могу вспомнить, но какие теплые чувства я от того испытываю! Воспоминания мои только хорошие, и пускай отец пытается меня запугать гибелью - смерти я не страшусь, ибо, как распевал монсеньор жрец из собора: “… солдаты императора после гибели возносятся на небеса!”, - так в чем же страх, если скоротечная жизнь все равно рано или поздно кончится?"
Эд родился в столице Нильфгаарда - городе золотых башен, в семье бывшего солдата, члена гильдии оружейников, и уличной торговки. Все свое детство, с пяти лет и до своего шестнадцатилетия, он работал вместе со своим отцом, а в то короткое свободное время, которым он владел, - подглядывал за занятиями в фехтовании у наиболее богатых горожан.
Особенности средневекового города, богатых и ярко украшенных знамен, рыцарей, блеск стали их доспехов и оружия - все это накладывало сильный отпечаток на юноше. Таинственные истории его отца, услышанные от его товарищей, и однообразная жизнь в городской среде только подстегивали молодого юнца, жившего мечтами о чести и славе. Вся эта горючая смесь, созревавшая в нем так долго, взорвалась в его необдуманный и детский поступок уйти в армию.
Раннее утро. Эд приблизился к крепкому, свежеоструганному деревянному столу, за котором сидел уродливый на лицо мужчина крепкого вида. По его морде проходило несколько страшных шрамов, а борода низилась до кадыка. Он зыркнул на подошедшего молодого юношу, слегка зубоскаля.
— Я хочу служить в императорской армии! — Оттараторил глупый ребенок, придерживая за спиной купленный на собственные сбережения спадон.
— Этот меч. С чьего тела ты снял его, мальчишка? — Задал вопрос в грубом тоне мужчина рядом с сержантом. — Знаешь что бывает с мародерами?
— Н-нет, ваша милость! Я купил его на свои деньги, у достопочтенного оружейника Вар Фройрайта, вот, здесь даже знак городской гильдии имеется, приглядитесь! — Эд серьезно испугался. Вдруг эти серьезные люди подумают, что он вор - и, вместо того, чтобы принять к себе, пошлют гулять в другом месте.
— Отставить. — Произнес сержант на счастье парня, — Меч твой. Доспех есть?
— Никак нет, ваша милость.
— Я не ваша милость, я господин сержант. — Отсек мужчина, начав малевать что-то пером на пергаменте. — Доспех можешь получить под расписку у квартирмейстра, проебешь - будешь служить в долг. Приписан ты к ротмистру Брусеаху, сержанту Доппелю. Следующий!
Стоявшие рядом солдаты - все матерые, резанные-рубленные, с красивыми, как на подбор, красными корпоральскими повязками, изучали новобранцев, словно бы выбирали шлюх. Один из них ткнул в меня пальцем, громко выкрикнув.
— Ты, ко мне! Вставай к остальным уродам.
На второй день длительного марша Эд стал продумывать план побега из войска, но после повешения пятерых пойманных дезертиров на его глазах - пришлось сменить свою точку зрения, адаптироваться к положению и терпеть тяготы и лишения ужасные боли от ходьбы в сапогах.
Первые два года он занимался строевой подготовкой и постовой службой пока не было войны. Почему пока? Потому что каждый ветеран императорской армии понимал обстановку и нагнетающую атмосферу, и чувствовал своим трепетным солдатским нутром, что скоро начнется дело.
Так оно и случилось. В одна тысяча двести шестьдесят втором Нильфгаард приступил к вторжению на север, случилась битва в долине Марнадаль, в которой Эд не поучаствовал - его дивизия шла вторым эшелоном. Однако штурм крепости Цинтры ему не повезло застать. Там он прошел свое первое крещение огнем, там убил первого человека - женщину лет тридцати, неудачно замахнувшуюся заостренной тяпкой по роже лейтенанта Брюнхвальда, за что получила укол алебардой в живот. Пока та задыхалась от боли и пыталась собрать свои потроха, новоиспеченный убийца, бледный как мел, задыхался от удивления. И здесь же впервые присоединился к пьянкам ветеранов, будучи награжденным за свою первую кровь и нелепое спасение командира.
Затем участвовал в битве при Содденском холме, бежал вместе с выжившими сослуживцами обратно за Яругу. Так же частично застал и вторую кампанию Нильфгаарда против королевств севера. Там потерял остатки своей человечности, получил еще одну порцию шрамов, тяжелых ранений, и стал, наконец, настоящим солдатом.
Появилась необходимость обмыть жалованье, к тому же очень хотелось встретиться с родителями, находясь в столь долгой разлуке. Так что он сразу же отправился на родину, в столицу. Родители оказались в порядке: сначала плакали, отец ругался, но по итогу все оказались счастливы возвращению сына, хоть и частичному. Он на некоторое время остался с ними в родном доме.
Прослышав о поражении Нильфгаарда под Бренной - Эд вместе с отцом пошли почтить память о павших товарищах в таверну, где встретили старого отцовского знакомого. Оказалось что он высоко продвинулся по карьерной лестнице: стал офицером и получил должность в военной академии, подбирая кадры для императорской разведки.
Так, по знакомству, аки по блату, Эда пристроили на новую службу. Ближайшие несколько лет его ждали заунывные изучение чтения и письма, а так же нового языка. В общем и целом - получение образования.
Разведка Нильфгаарда, на удивление, была широко известным явлением. Конечно, известным исключительно по слухам и байкам, так что на деле мало кто мог рассказать что-нибудь дельное. Однако любой солдат осознает, что разведка ( речь здесь идет не о контрразведывательной деятельности, военной полиции или дипломатической службе, а диверсионной разведывательной службе, какова была представлена в одной из книг по ведьмаку, мною давно прочитанных и уже позабытых ( та ситуация, где Геральта спасли от белок нильфгаардцы ) ) есть опасная и неблагодарная деятельность. Посему все воротили от нее нос и ни за что не захотели бы ею заниматься.
Однако в текущих обстоятельствах присутствует ряд нюансов, вследствие которых достопочтенный солдат решил пойти на риск.
Во-первых, Эд, по примеру своего отца, является ярым патриотом. Ему привили любовь к Эмгыру Вар Эмрейсу с пеленок, да так, что если какой-нибудь урод с севера запоет песню, что императору подтерли зад во время второй войны, то он этого самого урода посадит на пику, а голову ему отрежет тесаком.
Во-вторых, что является вытекающей причиной из первого, текущая обстановка была ужасна: армию императора чуть ли не разбили, а самого его, судя по слухам, начинают недолюбливать.
В-третьих, люди, будучи рожденными от брака не высокой крови, не имеют возможности расти по социальной лестнице. Однако в мире существуют уловки, правда уловки смертельно опасные, навроде опыта службы в императорской разведке. Где можно запросто лишиться головы, и неизвестно что страшнее: от своих ли ты погибнешь, или от чужих. А может попадешь в плен к северянам, которые, как известно, жрут потроха благочестивых имперцев?
Короче говоря, эти уловки раскрывают карты даже самому смердящему по рождению смерду возможность пробиться в люди. А в люди пробиться хочется любому солдату, кем Эд, собственно говоря, и является.
С причинами вступления мы разобрались. Но возникает вопрос: а на кой ляд разведке понадобился солдат?
Для объяснения и ответа следует обратиться к причинам поступления на службу: Эд является ярым патриотом, любящим своего императора, а его отец участвовал в смещении власти узурпатора и стоит на хорошем счету. Так же добавлю, что такой кадр, вкупе с продолжительной воинской службой, есть хорошая опора для ведения войны и получения достоверных разведданных о противнике, особенно в столь темные времена предательства и смертоубийства.
Посему он и поступил на службу в имперскую разведку.
Долго и упорно обучаясь грамоте, Эд поднаторел во всем что необходимо офицеру диверсионной группы. Изучил всеобщий, почти избавился от акцента. Помимо этого получил звание, соответствующее ротмистру, и десять арбалетчиков в придачу, нанятых с недавно захваченных северных провинций, для ведения диверсионной деятельности на территории Редании.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО |
НАВЫКИ |
Профессионально обучен пить, а так же, не засыпая, стоять с большой и тяжелой палкой на посту. А если серьезно, то обладает навыками ведения боя в пешем строю, острым боевым критическим мышлением, способен громко и четко орать солдатским басом матерные приказы. Владеет древковым оружием ( алебарда, затем клевец ), спадоном ( двуручный меч ) и одноручным тесаком, либо одноручным боевым молотом. В академии научился ездить на коне и следить за ним, а из-за подчинённых арбалетчиков оказался вынужден изучить работу арбалета.
❖ Слабые стороны: вспыльчивый как бык, если заведется - может довести дело до поножовщины. В вопросах солдатской компании всегда тщеславен. В ситуациях, когда приходится принимать решение одному, самокритичен.
❖ Оружие: спадон, одноручный боевой молот, арбалет, малый армейский стилет;
❖ Имущество: доспех нильфгаарда и гражданская одежда - на родине, черный дешевый конь, доспех наемника и гражданская одежда в красно-желтых тонах - с собой.
ОБ ИГРОКЕ |
❖ Способ связи с вами: Форум ( в основном ), Telegram, Discord.
❖ Планы на игру: в зависимости от обстоятельств.
(тему пробного поста дадут мастера)
Наш мир зиждется вокруг вещей, имеющих свойство постоянно повторяться. Казалось бы, следуя этим словам, можно с легкостью разобраться в извечных проблемах взятого отдельно индивида. К сожалению, по какой-то причине, человек слеплен таким образом, что он не обращает на это внимание, если не сосредоточится. А сосредотачиваться без повода, занимаясь тяжелым трудом для ума, вовсе не приятно. А самое печальное - не интересно.
В связи с этим история полна повторов, вплетенных в, с первого взгляда могло бы показаться, совершенно не связанные события. Однако если задуматься о первопричинах, и поразмышлять, то, скорее всего, человек осознает, что этого можно было бы избежать, если вспомнить прошлое. Но понимание в основном приходит уже после совершения ошибки, имеющей пагубные последствия.
Вторая война Нильфгаарда с королевствами севера проистекала на территориях этих самых королевств. Вне границ империи, либо на недавно завоеванных северных провинциях. Это означает, что солдаты будут нести службу в незнакомых, чужих землях - здесь их никто не любит и вряд ли встретит добрым словом. С другой стороны, кому в принципе нравится солдат? Его все боятся, опасаются. А чего же опасается солдат?
Что есть главная опасность для солдата, живущего во времена средневековья? Попадание в свалку на поле боя, где одному лишь Солнцу подвластна судьба и где людская жизнь не стоит и гроша? Невезение, в результате которого вам приставят глупого командира, по вине которого погибнет вся корпорация? Или, быть может, дизентерия, эпидемия, смерть от боевого поноса? Все вышеперечисленное однозначно звучит неприятно, и, в действительности, реально опасно и страшно для пехотинца. Однако, если задуматься, серьезные битвы происходят не часто, как и инфекции. А вот крестьянина солдат видит практически ежедневно. Крестьянин привозит еду в армейский лагерь, крестьянин дает жилье для постоя. В общем неразрывно служит для солдата средством удовлетворения различного рода потребностей.
Крестьяне - главная опасность на войне. Вы спросите, чьи крестьяне? Все - будет ответом. Неважно, платят они налог вашему императору, или герцогу на противоположной стороне войны. Ведь для крестьянина любой солдат - это враг, собирающийся ограбить его, склонить его дочерей к греху, и, не дай бог, устроить смертоубийства, К тому же крестьяне способны устроить брожения - тогда начнется голод, ведь никто не производит еду, а чужестранная еда слишком дорога. Они могут взбунтоваться и скооперироваться в банды - тогда на дорогах начнутся лиходейства. Помимо этого, крестьянин может устроить западню во время самой любимой деятельности солдата - во время сна.
Крестьянина можно понять, если задуматься о круговороте причин и следствий, но что есть рассуждения, когда в твоей ладони кружка пива, вокруг сидят твои товарищи, и вы все гогочите над шуткой про срущего северянина? Так вот и Эд был одного поля ягода, его не интересовало рассуждение на тему причин крестьянской ненависти. Однако он совершенно точно помнил россказни товарищей по службе, таких же ветеранов, как и он. Крестьянин мог забить целую роту на постое, поочередно подходя к спящим солдатамм, и закалы вая их шилом в ухо. Вот уж неприятная смерть: очнуться от дикой боли, увидеть перед собой уродливое лицо местного сапожника, который корчит ухмылку, выпячивая желтые зубы, и начинает вдавливать свой рабочий инструмент вам дальше в ухо?
Эда тоже можно понять - он боится смерти, еще одна прерогатива разумного существа. И из-за своего страха ненавидит всех кнехтов от мала до велика, не считаясь ни с полом, ни с возрастом… Однако в воинских корпорациях время от времени поступает приказ - не трогать крестьян. Так уж необходимо, что здесь делать? Потому солдаты встают на постой, забирают провиант, положенный им по закону, и уходят дальше, никого не тронув. А если уж у какой-то крестьянки через полгода вздуется живот, так кому уже какая разница? Дело-то прошлое.
Сегодняшней ночью на посту стояли два новобранца, солдаты Пфальцкхер, которого все дружно зывали "Хер", и Ганцс, пока не заслуживший служебного прозвища, и именующийся, по воле достопочтенного фельдфебеля, "ебаным-в-голову, безмозглым долбоебом", как, в прочем, и всех остальных, не получивших оперативного позывного.
Уважаемые Хер и, для краткости, Ганцс, солдатами были всего две недели, Что тут поделать? Из- за нехватки ветеранов к Эду приставили десять алебардщиков новобранцев - такова ситуация в армии, хоть сам на пост становись, да стой всю ночь. Но командир не может разорваться, не хватает у него, как у человека, выносливости. Воту Эда ее запас тоже оказался ограниченным - сегодня он спал бы без задних ног, если б не шейная боль, вызванная постоянным вертением башкой по сторонам. Не уверен стоит ли добавлять, что задница у Эда так же болела из-за езды в седле, а ведь всем известно, что задница у солдата не только на своем физиологическом месте.
Весь остальной отряд дрых, громко и неприятно храпя, еще больше раздражая шейную боль солдата, Спали все в полном доспехе, разоблачаться фельдфебель запретил, ведь он боится погибнуть, как те солдаты из рассказов. Конечно, в этом бы он никогда не признался бы - тогда пострадает его репутация. И надо ли говорить, что мужчину, чье лицо уродовал страшный шрам от тесака, и который постоянно орал на них, безостановочно лупя, они уважали. Однако находились и те, кто в тайне ненавидел Эда за это, по собственным причинам. Их тоже можно понять, ведь постовая служба надоедает, если не понимаешь зачем она нужна. Новобранцы считали, что занимаются бесполезным делом, а идиоты, навроде фельдфебеля, придумывают такое времяпрепровождения исключительно потехи ради, К сожалению, как и упоминалось выше, человек, вследствие отсутствия желания размышлять, начинает совершать ошибки, уже происходившие в прошлом.
Первый удар, отозвавшийся гулом от стен деревянной избы, пришелся по затылку одного из спящих постовых, сидящих неподалеку от входной двери. Не успев даже открыть глаза, солдат Ганцс тяжело засипел, и медленно сполз вниз, застыв в неестественной позе. "Хер", по какой-то причине очнувшийся, непонимающе глядел на слегка расплющенный затылок своего товарища - сперва даже было непонятно что это все означает. Когда к нему пришло осознание, тот получил серпом. Тоже по голове.
Тут уже Эд, заслышав сипение и глухие удары железа о человеческую плоть, напрягся - не послышалось ли ему? Он не спал два дня, устал после походов и боролся с бессонницей, представляя, как будет грабить трупы северянских рыцарей после победы империи. Могло и почудиться. Как вдруг раздался крик… Женщину насилуют! Нет, это так кричал рядовой "Хер". Его ухо расслоилось вместе с частью скальпа от головы, и наклонилось в бок; его глаз стала застилать вырывающаяся из раны кровь и дикая боль из-за застрявшего в его голове инструмента рабочего труда. Он принялся инстинктивно брыкаться и, словно конь копытом, по случайному стечению обстоятельств засадил одному из крестьян по рылу латной перчаткой. Мужик аж присел, схватившись обеими руками за рот и выпустив серп.
Следующим криком было:
- [Нильфгаардское наречие] Тревога! Ебаные сукины дети, a d'yable aep arse, хватайте свои тыкалки и идите ебеньте смердов!
Новобранцы, не в первой привыкшие к пробуждению от подобных криков, тут же поднялись по боевой тревоге со своих мест и принялись натягивать шлема. Крестьянин с молотком, осознав тщетность продолжения оставаться внутри, рванул наружу, намереваясь забаррикадировать дверь благодаря его родственникам снаружи, но ему этого не дал сделать ближайший солдат отряда, уколовший его алебардой точно в глаз - лезвие разорвало сетчатку, застряв в носу. Крестьянин нелепо попытался отмахнуться и упал на землю, увлекая за собой алебарду. Через мгновение мужик заныл, прикрывая лицо руками, и стал дрыгаться от боли. Его добивать не стали - крестьянина, погубившего солдата, ждала долгая и мучительная смерть.
- [Нильфгаардское наречие] Остолопы, сука, Aecaemm aen me, все из хибары! Алебарды вперед, bloede pest!
Отряд высыпал из маленькой избы, где-то впереди закричала жена лишившегося глаза крестьянина. После того как всех, не успевших сбежать, затыкали пиками алебард, ее схватили два ближайших имперца и принялись жать к земле. Женщина зарыдала и стала умолять не трогать ее, но солдату было плевать, он уже стискивал черно-белые шоссы, пока другой держал брыкающиеся ноги и руки. Остальные принялись добивать раненных. Эд приблизился к рядовому Херу, пытавшегося вновь соединить ухо с головой, спрятать белену выглядывавшего черепа. Командир отряда молча достал стилет и быстрым ударом заколол своего подопечного в сердце, последний даже не почувствовал этого, а только удивился, сразу же сникнув. Таков был обычай.
За пять минут, так скоро, все было кончено. Двум единственным оставшимся в живых крестьянам вспороли внутренности, вытащив потроха наружу и перепутали их друг с другом, да бросили в колодец, оставив медленно и мучительно помирать. Продолжать постой здесь более не хотелось, так что Эд, превозмогая свою усталость, построил оставшихся солдат, забрал провиант, и отряд двинулся обратно в сторону роты, оставив за своими спинами только кровь и сброшенные в кучи тела изувеченных людей. На горизонте заполыхало утреннее солнце, как полыхал красный петух над домами подожженной деревни северян.
Отредактировано Эд аэп Даэрлянд (2023-07-05 14:15:12)
