Сондре с трудом смог отлипнуть от стены. Страх, который всегда поднимал в нем Бьорнвалл, заглушил почти все, выбил и без того шаткую почву под ногами. Может быть, боль и стерла воспоминания о том как именно случилось, то что случилось несколько лет назад, но все же знание того кто это сделал — оно-то осталось.
Колени дрожали, поэтому эти несколько шагов до Ульвгара были неуверенными, словно идти было тяжело. А вот ухватился за чужие плечи Сондре — вполне себе уверенно, может быть, даже толику более властно, чем должен был бы, все же не в первой ему было это делать. Правда, обычно ситуация была несколько другая, да и происходило все чаще-то по другому.
И все же, прижался, всем собой, чуть ли не повисая окончательно — сил стоять фактически уже не было. Слишком уж много всего за столь короткий срок…
Прояви Бьорнвалл чуть большую настойчивость — и Сондре даже не мог себе представить, что было бы с ним. То есть даже при всем остаточном желании помереть где-нибудь, полуэльф не мог себе представить чтоб было бы на самом деле, если бы… Только от этих судорожных мыслей — стоять было ужасно невозможно.
Хорошо что слез больше не было толком, хорошо, что испуг согнал всхлипы да спазмы горла, - хоть что-то эта морда рыжая да сделала своим появлением хорошее. До ясности сознания, конечно, все одно далековато было — что уж тут скрывать. Но вот — так…
- Хорошо, скажи, - в голосе не звучала обреченность, скорее просто здоровая, но нездоровая по своему происхождению, усталость. - Останусь… - сухие губы сами прижались к голому плечу.
Редкие, спонтанные моменты нежности, Ульвгар, наверное, почти всегда выпускал из виду. Оно-то и понятно, почти всегда когда Сондре уходил, хозяин был еще полусонный, ворчливый, недовольный, все стирало его негодование: и осторожный поцелуй по линии роста волос, и мягкое прикосновение к лицу, отводящее пряди, - это все выходило само, бесконтрольно, просто потому что. Иной раз полуэльф задумывался над тем почему это происходило, и не мог найти ответа на этот вопрос, не получалось. Поэтому просто принял как данность, как факт — оно случалось. Иной раз просто мягким поцелуем между лопаток, ежели выходило выбраться не побеспокоив хозяйский сон. Редко такое случалось, редко. И все же бывало.
- Еды б еще, - очень уж тихо прозвучало. Сондре не умел просить, ну, то есть может и умел, только ситуация всегда была почти всегда одна и та же — ее частая свидетельница стояла чуть дальше в комнате. Полуэльф не иллюзорно думал над тем, что, наверное, позволит себе величайшую наглость, коль уж, его запустили в хозяйскую спальню — поспит на чем-то нормальном, а не жестком от прелой (и вонючей) соломы тюфяке. Удивительно было, что он ничего еще не подхватил — при такой-то жизни и таком-то спальном месте.
Не было сейчас, конечно, никакого чувства голода. Была только одна бесконечная усталость, но это ж не значило, что рано или поздно организм не затребует свое. Организм всегда так или иначе одерживал верх — ему-то жить хотелось, в отличии от.
Впрочем, сейчас-то было уже не так погано, как изначально. Оно всегда так, когда горем есть с кем поделится, хоть как-то излить свои чувства да эмоции — оно ж всегда легчало. Проверено было годами в рабстве и сестринской поддержкой. Сестры больше не было рядом, стоило бы, наверное, уже смириться с этим фактом, как-то попытаться его начать принимать. Может, и, правда, ее ждал куда более добрый мир — даром предвидения Сондре не владел (потому что если бы владел, то, наверное, его б тут и не было, да?).
Все что сейчас у него было — эт он сам. И Ульвгар — уж какой был такой и был. Когда жуткий до одури, когда до такой же одури ласковый. Главное — что был.
- Подпись автора
