Солнце уже клонилось к закату, когда в одной из многочисленных долин в горах Амелл раскрылся портал, из которого появились две ярко одетые женщины и мужчина в темном балахоне. Оглядевшись, они уверенным шагом, возглавляемые прекрасной рыжеволосой эльфкой, проследовали к одному из неприметных разломов в основании величественной Горгоны, практически не тревожа ни трав, ни кустов, что периодически заслоняли им путь. Сгущающиеся сумерки и тень великой горы нисколько не смущали их, ведь эльфы, а тем более чародеи прекрасно видели в темноте.
У самого входа в расщелину они остановились, и рыжеволосая колдунья в длинном шафрановом платье закрыла глаза, напевая магические формулы. Узор заклятья постепенно, словно паутина, опутывал зев пещеры, вызывая слабое свечение: то трепетали под напором силы древние охранные чары этого места. Окончив своё колдовство, эльфка устало потёрла лоб, очевидно, подобный обряд ощутимо истощил её. По её знаку остальные двоё, ожидавшие до того на почтительном расстоянии, приблизились к ней, мужчина придержал её за руку, молчаливо предлагая свою помощь, но женщина отказалась, не приняв также протянутый другой эльфкой маленький украшенный флакон. Через несколько мгновений, прислушавшись к чему-то, она уверенно шагнула в пещеру.
Под их ногами хрустели кости, что нисколько не тревожило компанию, они ступали легко, осторожно и грациозно, как умеют только чистокровные эльфы, щедро одарённые природой ловкостью и изяществом. Дамы придерживали юбки, не давая им запачкаться о грязный пол, тёмное зрение позволяло разглядеть причудливые мхи, покрывавшие каменные стены. Ширины прохода едва хватало, чтобы свободно идти одному, впереди шествовала всё та же эльфка с волосами цвета киновари, последним же шёл мужчина, так и снявший скрывавшего лицо капюшона. Периодически, когда им встречались развлетвления или небольшие залы, прекрасная незнакомка останавливалась, прикрывала глаза, шептала несколько слов, после чего вновь продолжала свой путь. То была Ида Эмеан аэп Сивней, одна из Aen Saevherne, Знающих, легендарных эльфских магов и мудрецов. Сопровождали её Францеска Финдабаир, дочь одного из Ведунов и могущественная чародейка, и Каэддейт аэп Гвенкорам, тоже умелый колдун и наследник древнего аристократического рода Aen Seidhe из Синих Гор.
Через четверть часа компания достигла обширной галереи, более чистой и практически лишённой паутины и мха, сталактиты и сталагмиты затейливых форм, словно колонны, украшали и обрамляли пространство. Ида двинулась к одной из стен и, достав из мешочка в складках платья кусок угля, принялась чертить на ней магические узоры. На этот раз уже вместе с Францеской они, приложив свои изящные ладони к определенным местам на рисунке, пропели короткое заклятье на Старшей Речи, и стена вдруг отверзлась сама по себе, открывая взору огромнейшее помещение, заполненное дивными работами эльфских мастеров. То был Тир на Беа Араинне, древний некрополь Старшего народа.
Пройдя внутрь и затворив подобным же образом вход в святая святых Aen Seidhe, компания, блуждая меж статуй, ваз и прекрасных полотен, вышла в свободному пространству, почтительно отделенному от зала с искусными творениями рядом колонн-сталагнатов. В этом месте в самом центре находился массивный круглый камень с ровной гладко отполированной чуть розоватой поверхностью, более всего напоминающий жертвенник или стол из залов аристократов. По мановению руки мужчины вокруг овальной плиты возникла дюжина резных стульев с высокими спинками, похожих и непохожих друг на друга одновременно. Дюжина… Ида невольно задумалась: “Не много ли? Сколько из них будут свободны? Как же мало их осталось.”
Под “ими” она подразумевала Знающих, Aen Saevherne, да и просто великих эльфских чародеев. Раз в несколько десятков лет, если считать по меркам мира Aen Seidhe, они собирались вместе со Ведунами их родичей из мира Aen Elle, чтобы обсудить новости и поделиться результатами изысканий гена Старшей крови или путешествий по Спирали.
Время и место для встречи не были выбраны случайно, именно в дни четырёх великих праздников границы миров истончались и их собратья могли относительно легко перемещаться между ними. В этот раз совпадение было особенно удачным: в мире Aen Seidhe наступал Велен, день осеннего эквинокция, граница последнего месяца в году, а в мире Aen Elle - то, что в этом мире назвали бы Бирке, праздником весеннего равноденствия. К тому же именно в этот год исполнялось, опять же, по счёту мира Народа гор, две с половиной тысячи лет с того момента, как некогда единые Aen Undod покинули свою погибающую прародину. Насколько могла судить Ида, для их собратьев из Народа Ольх время текло медленнее в несколько раз, и были живы еще дети тех, кто покинул мир Aen Seidhe, и даже внуки тех, кто еще был рожден в мире их исхода.
Место объяснялось тем, что именно здесь, в древнем эльфском некрополе, сильнее всего была древняя магия, некогда позволявшая их народу свободно перемещаться по Спирали. Подобных уголков в их мире было несколько, но только об этом ей, Иде, было достоверно известно, и чары этого были ей доступны в полной мере. Как мало, увы, она успела постигнуть как Знающая! Едва минуто полвека, как она окончила обучение у Симласа, отца Францески, а ей уже предстояло нести на себе бремя единственной Ведуньи Народа гор.
Последняя их встреча с сородичами из мира Aen Elle произошла в ближайшую возможную дату после смерти Лары Доррен, их Ласточки, их надежды. Иды тогда не было на том собрании, она хоть и прошла уже посвящение в тайны Старшей крови, ещё не завершила обучение как Знающая, да и тогда ещё жив был Симлас, её наставник, почивший чуть более десятка лет назад, и не пропал ещё его соратник и близкий друг, Знающий, Крааг аэп Феайнгаэт, который три десятка лет назад отправился исследовать один из возможных порталов между мирами и от которого более не было вестей. Столько всего успело произойти за эти годы: окончательно был утрачен ген Старшей крови, её народ лишился своих последних земель на равнинах, отправились к праотцам их величайшие Знающие…
От грустных мыслей её отвлекло синеватое свечение узора на камне, обозначившее момент, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом, наставало время открывать портал меж мирами. Сама Ида бы ни за что не справилась с подобным, даже среди Знающих это было редким умением, однако на этот раз ей отводилась лишь роль поддержки: её спутники уже завершили все необходимые приготовления, нанеся на стену нужные символы и разложив в определенном порядке на столе перед ними редкие Солнечные кристаллы, теперь перешедшие ей по наследству от Симласа. Встав втроем между камнем-жертвенником и рисунком на стене и образуя нечто вроде магического круга, чародеи принялись нараспев произносить заклинание на особом диалекте Старшей речи, бытовавшем ещё во время единства их народа. Напряжение сил их было таково, что на шее Знающей раскалился и в итоге раскололся амулет-артефакт, который она использовался для накопления и последующей подпитки магической энергии. Допев последние строки, Ида увидела, как на стене распахнулось око портала, в котором проглядывалось несколько фигур в светлых изящных одеждах.

Отредактировано Ида Эмеан (2024-02-07 15:03:52)

Подпись автора

Как больно знать, что всё случилось
Не с тобой и не со мною. (с)

Из магического транса Иду вывело лёгкое пожатие руки Францески, на тот момент их иномирные гости уже стояли в нескольких шагах от них, а за их спинами плавно сходился в одну точку портал. Несмотря на то, что чародеи Aen Seidhe только помогали сородичам в открытии магического прохода, эльфка была чрезвычайно истощена ритуалом, её сил хватало, чтобы держаться на ногах, но о каком-то сложном колдовстве сейчас она не могла и помыслить. Взглянув на лица своих спутников, она увидела на них ту же тень усталости, хоть Францеска и пыталась бодриться, а Каэддейт –  сохранять отстраненно-безразличный вид. Разорвав магический круг, Ида обернулась в гостям. Перед ней предстали три высокорослых мужчины из Aen Elle в белых искусно выполненных одеждах. Она никого из них не видела ранее, но по описанию наставника смогла узнать их предводителя, светловолосого Кревана Эспане аэп Каомхан Маха, ставшего Знающим ещё, вероятно, до рождения самой Иды.
– Да не оставит благословение твой народ, гость мира Aen Seidhe, - ответила Знающая на древнюю формулу приветствия, подчеркнуто опуская придыхательные и выделяя тонами гласные, как было принято в речи Народа Ольх, - Приветствую твоих спутников, Креван Эспане аэп Каомхан Маха, достопочтенного Ирминна Элариэля и юного Карантира Ар-Фейниэля. Сегодня же от лица Народа Гор говорю с тобой я, Ида Эмеан аэп Сивней, Aen Saevherne, ученица Симласа Фин аэп Дабаир, что встречался здесь с тобою в прошлый раз. Со мной пришли сегодня Францеска Финдабаир, его дочь и цвет чародейства Aen Seidhe, и благородный Каэддейт аэп Гвенкорам, колдун из древнего эльфского рода.
Представив своих соратников, Ида пригласила гостей за стол. По жесту Каэддейта лишние кресла исчезли, оставшиеся же потихоньку начали занимать спутники Кревана. Место Иды как хозяйки собрания было отмечено особо, глава делегации Aen Elle сел от неё по левую руку, по этикету, принятому среди его народа. Среди Aen Seidhe бытовали иные нормы, согласно которым ему бы следовало расположиться напротив неё, чтобы их разговор шёл лицом к лицу, а тихие советы спутников не достигали бы ушей другой стороны. Впрочем, они же союзники, дети некогда единого высшего народа, а не людские правители, погрязшие в неумелых интригах. Справа от Иды села Францеска, а за ней сын Гвенкорама. Лёгкая заминка при расположении их гостей не ускользнула от внимания Знающей, молодой Карантир явно полагал себя выше Ирминна и выражение недовольства и презрения на миг отразилось на его прекрасном лице, когда Креван мягко указал ему, что подле Ведуна должен сесть именно Элариаэль. Да, юноша, хоть и одарен и знатен, раз попал на эту встречу, но явно доставляет своим наставникам хлопоты своим высокомерием.
Убедившись, что все заняли свои места и готовы начать основную часть встречи, Ида взяла слово:
– Благодарю за то, что почтили нас своим присутствием, глубокоуважаемые родичи. Увы, мир наш всё меньше становится нашим, и мало хорошего могу я рассказать о том, что произошло с нашей последней встречи. Отошёл в мир иной достойным Симлас, к великому сожалению, дни Aen Seidhe, даже чистокровных, становятся всё короче. Многие годы уже нет вестей и от другого Знающего, что открывал Врата для вас многие годы. Как говорят его записи, ему удалось найти расщелину между мирами, он отправился исследовать портал ещё четыре десятилетия назад, по нашему счёту, но более о нём не было слышно и поиски не увенчались успехами. Если вам интересно, мы можем передать вам его наработки, быть может, что-то из этого поможет Знающим Aen Elle в изучении Спирали и приблизит нас к успеху нашего общего дела, - тут эльфка прервалась, оглядывая присутствующих. Тень интереса скользнула по лицу Карантира, расположившегося прямо напротив неё: молодой чародей явно специализировался на исследованиях межмировых перемещений, что, впрочем, не было редким среди Народа Ольх. Однако Креван, сидящий по левую руку, насколько могла заметить Ида, никаких эмоций не выказал. Что ж, видимо, их личное знакомство с Краагом аэп Феайнгаэтом, позволяло тому делать вывод, что ничего нового или полезного в работах сына Солнечных Врат он для себя не найдёт. После короткой паузы Ида продолжила:
– На этом грустные вести, увы, не оканчиваются для моего народа. Вскоре после нашей, – на этом слове эльфка немного сбилась, ведь для неё эта встреча “нашей” не была, – последней встречи Aen Seidhe утратили свои последние вольные земли, прекрасную Дол Блатанна, что ныне захвачена и заселена doin’ne. Ныне Народ Гор в огромных лишениях ютится в Синих Горах, в единственной твердыне Гвиндейт, а иные и вовсе смешались со смертными, утратив окончательно чистоту крови, а посему поиск спасения в ином мире обретает для нас всё большее значение. Мне скорбно это признавать, но прозреваю, что не минет и двух веков, как люди заселят всё здесь, и Aen Seidhe будут обречены не просто на изгнание, но на рабство или погибель, – чародейка прервалась и грустно опустила взгляд. Бремя Знающей - предвидение - всё ещё тяжелой ношей лежало на её душе. Можно ли исправить судьбу её народа? Приняв короткие слова сочувствия и поддержки от гостей из иного мира, Ида сменила тему:
– Однако есть и добрые вести, дарующие нам тень надежды. Среди смертных потомков Лары Доррен, коих мы ранее считали лишёнными всякой магии, родился мощный Исток. Не буду вдаваться в подробности судеб doin’ne, но эта девочка, как раз по меркам людей достигшая зрелости, приходится праправнучкой Чайке, и даже унаследовала тень её красоты. Ранее Францеска в компании людских чародеев участвовала по просьбе людского правителя в исследованиях детей Рианнон, той самой чудом уцелевшей дочери Лары, и они, во многом ошибочно, посчитали, что дар их прародительницы угас, подавленный смертной кровью, но сейчас есть основания полагать, что тот мог сохраниться и проявился в этом ребёнке. Что думаете, господа? Возможно ли, что плод наших многовековых трудов не потерян безвозвратно и в жилах смертных уцелела пара капель Старшей крови?

Отредактировано Ида Эмеан (2024-02-07 15:26:26)

Подпись автора

Как больно знать, что всё случилось
Не с тобой и не со мною. (с)

Всё время, что она делилась новостями с сородичами, она чувствовала на себе пристальный взгляд гостей: цепкий, изучающий и несколько высокомерный – Карантира, ровный, любопытный и даже одобрительный – Кревана, несколько раздраженный или скучающий – Ирминна, ему явно было мало дела до жизни Народа гор. Сама Ида не имела возможности так внимательно рассматривать чародеев Aen Elle, покуда она держала речь, однако отдельные моменты не ускользнули от её взора. Более всего её заинтересовала реакция Кревана на вести о гене Лары и её смертных потомках: в до того бесстрастных глазах промелькнула искра любопытства? злости? Догадка чародейки подтвердилась, когда Лис заговорил. Поначалу ровный и уверенный, когда он произносил слова сожаления об утратах Aen Seidhe, его голос дрогнул, стоило ему упомянуть имя Чайки, почти затих, настолько, что их спутники по другую сторону стола едва могли его слышать. О, великий Знающий Народа Ольх, что так задевает тебя при вестях о новом Истоке, происходящем от смертной крови? Разжигает ли это в тебе страсть учёного, огонь надежды на возрождение утраченного или… О, нет, едва ли существо столь древнее и хладнокровное, как о тебе говорили наставники, способно на пламя мужского сердца, и всё же было что-то личное в истории Лары для сына Краомхан Маха. Погруженная в размышления, Ида не успела в нужный миг ответить на предложение Кревана, как её опередил до того молчавший и казавшийся отстраненным Имринн:
– Будет ли сегодня проводиться ежесезонный ритуал памяти о павших?
– Среди Народа гор почивших сородичей поминают в Велен в Час середины ночи, когда, как говорят Ведуны со времён прихода в Riamhtir, границы миров особенно тонки и наш зов может достигнуть даже тех, кто ушёл за пределы Спирали. Сейчас же не миновал даже Час вечерней звезды, и у нас достаточно времени, чтобы услышать о новостях мира Aen Elle, прежде чем приступить к Ритуалу Coffadwriaeth, - ровно разъяснила Знающая, возвращая всех к теме разговора и мягко приглашая Кревана поделиться сведениями о том, что произошло с последней встречи в их мире.
Иду не задело внезапное, нарушающее всякий этикет и порядок выступление подопечного Aen Saevherne. Кровь юных горяча, а аристократы братского народа были известны своим высокомерием даже по эту сторону завесы миров.
Впрочем, подданные Ауберона Муиркетаха славились не только тщеславием и гордыней, но и красотой. Чародейка окинула гостей взглядом и отметила, что, как бы ни была прелестна Францеска, слывшая самой обворожительной женщиной Континента, мужчины, сидящие пред ними, не многим ей уступали. Каждый из них был по-своему прекрасен. Юный златовласый Карантир, статный и широкоплечий для своих лет, с сапфировыми глазами и белой, как будто подёрнутой льдом кожей, от которой, казалось, исходило серебристое сияние в сумеречных отблесках огней их галереи. Молодой Ирминн, так дерзко прервавший Знающих, был, напротив, стройнее, но всё же выказывал должную физическую силу, его волосы редкого оттенка ивовой коры свободно спадали ниже плеч, а лицо, симметричное, точеное, как всех чистокровных благородных эльфов, выражало хладнокровное достоинство, присущее отпрыскам знатнейших семейств. Кревана, сидевшего от неё по левую руку, Ида не могла рассмотреть так подробно, как его подопечных. Он был изящнее и тоньше в кости, чем его спутники, и, пожалуй, несколько ниже, хотя всё ещё превосходил ростом Каэддейта и уж конечно саму чародейку. Его голубые глаза, когда он смотрел на Францеску, отливали морской синевой, а в платиновых волосах поблескивали нити серебра, но то могла быть игра неверного света пещеры.
Пожалуй, Знающий был ей наиболее любопытен из всех гостей, она хотела бы обрести в его лице если не друга или соратника – о, нет, о его хитрости и скрытности слышала даже она, недаром его имя значило “лис” на Старшей речи, – но, быть может, временного союзника в их общем деле. Его слова о смирении с судьбой мира, обращенные к Францеске, были созвучны тому, что чувствовала Ида. Звук голоса Кревана вывел её из раздумий.

Отредактировано Ида Эмеан (2024-02-07 17:05:29)

Подпись автора

Как больно знать, что всё случилось
Не с тобой и не со мною. (с)

Покорные воле чародея, над столом проскакали единороги - малая иллюзия, сущий пустяк для Знающих. Однако видение вызвало у Иды лёгкую улыбку: в их мире эти замечательные создания встречались только в виде ингредиентов и чучел в коллекциях магов, особенно людских. Она сама предпочла не сопровождать свою речь спецэффектами: впечатлить здесь этим было некого, а силы, и без того подточенные заклинанием перемещения, ей ещё пригодятся для Ритуала Coffadwriaeth и отправки их гостей обратно, да есть опасения, как её магия провзаимодействует с чарами этого места в такой момент. Поскольку Креван, вопреки принятым среди Народа гор обычаям, встал из-за стола во время речи, у Знающей появилась возможность, не нарушая приличий и не выказывая излишнего любопытства, понаблюдать за Лисом. Его подчеркнутого цинизма по отношению к магическим животным - или их уместнее назвать расой, учитывая, что они разумны? - она не разделяла в полной мере, но опыт Aen Seidhe показывал, что недооценивать несовершенные народы не стоит. Если есть возможность держать под контролем их рождаемость и развитие, так, безусловно надо поступать. К тому же рога, кости, шерсть и даже внутренности единорогов - редкие и мощные магические компоненты, так что она мысленно сделала себе пометку поговорить с Креваном о возможных поставках, кто знает, может, удастся к взаимной выгоде обменять их на клыки вампиров или печень утопцев - её родной мир был не менее богат самыми невероятными созданиями.
Когда Знающий перешёл к следующей теме, волшебные кони уступили место карте владений Aen Elle. С географией чужого мира Ида была знакома достаточно поверхностно. Что удивительно, несмотря на достаточно регулярные контакты с сородичами, актуальных карт новой эльфийской обители у Aen Seidhe не водилось. С интересом разглядывая план, что, вероятно, потешило самолюбие молодого поколения Народа ольх, Знающая вслушивалась в вести о Белом хладе. Изначальные исследования Aen Seidhe, корнями уходившие во времена эльфского единства, показывали, что Riamhtir эта участь настигнет много быстрее, однако ни сама Ида, ни её коллеги явных признаком наступления вечной зимы не замечали: вегетация, режим температур, освещенность, продолжительность сезонов лишь незначительно колебались последние сто лет. Что ж, если их родичей пророчество Итлинны погубит раньше, надеяться на их помощь в борьбе с людьми бессмысленно, так что обоим народам предстоить объединить силы в поисках нового общего дома.
Последовавшая за этим новость о том, что пригодных для комфортной жизни миров становится всё меньше, опечалила Иду куда больше. Даже отточенная десятилетиями привычка сохранять спокойствие и невозмутимость дала трещину, и если кто-то сейчас смотрел на неё, наверняка бы заметил мрачную тень, опустившееся на её лицо. Переведя взгляд на Францеску, Знающая отметила, что её подруга тоже задета этими сведениями, её прекрасное лицо исказилось досадной гримасой, едва ли не впервые на нём отразилось хоть что-то, с тех пор как Креван отметил необходимость смирения с возвышением doin'ne. Что ж, дочь Симласа волновала не только политика, возможно, удастся переубедить её и направить её усилия в сторону исследований гена Лары, а не очередных союзов и интриг людских королевств.
Знающий окончил свой рассказ, тем самым предлагая участникам собрания обсудить последние новости. Ида, также, как и Лис, больше слушала, чем говорила - её время ещё не пришло. Словно восполняя нехватку слов за часы молчания, в обсуждение всё больше включались их спутники: они выдвигали гипотезы, делились наблюдениями, предлагали различные решения. Впрочем, особо интересных среди них было всего два: некогда отброшенное как неверное предположение о том, что Белый хлад имеет природу скорее магическую, которое высказал юный Карантир, и циничное, хоть и логичное замечание Каэддейта о том, что Ласточке надо будет их куда-то привести, так что поиски пригодных для жизни миров не следует забрасывать в угоду работе по выведению этой самой Ласточки.
Тут Ида почувствовала, как завибрировал её артефакт, отзываясь на возмущения магической энергии, это, очевидно, заметил и Креван, тут же провозгласив:
– Mae'n amser i alaru.
Чародейка отметила, что говорил он на языке её народа, в то время как она сама предпочитала диалект Народа Ольх. Впрочем, гость был прав: приближался Час середины ночи, коий должно было посвятить ушедшим. Не сговариваясь, эльфы встали и выстроились в церемониальную процессию: каждый знал своё место, хоть многие здесь и видели друг друга впервые. Карантир, как положено младшему из мужчин, завёл строки древнего поминального гимна, который тут же подхватили другие мужские голоса. Несмотря на достаточно вольные, в отличие от людей, нравы в вопросах равенства полов, в части обрядов разделение на женское и мужское было строгим. Сейчас Францеске и Иде отводилась роль Gwehydd и Mae'r addurnwr, Ткущей и Украшающей, и чародейки принялись плести венки цветов из материальной иллюзии, коей должно было рассеяться с первыми лучами солнца, как и магии этого места. Голоса женщин, более нежные и чувственные, чем сильные, торжественные голоса мужчин, переняли их мелодию и вместо мрачного поминального гимна зазвучал грустный, но светлый плач. Пока девушки пели, их спутники начали танец-ритуал, очерчивая своими телами и рисунком движений древнюю формулу призыва к ушедшим за грань. Возглавлять это шествие пристало старшему из мужчин, Кревану, однако Ида с удивлением обнаружила, что тот не вовлекся в общее действо, стоя в стороне и мрачно гляда на мраморные статуи в глубине некрополя. Что ж, у каждого есть право скорбеть так, как он сочтёт нужным. Чтобы не нарушать ход ритуала, Знающая сделала незаметный знак Краэддейту, и тот занял место впереди, направляя молодых сородичей. Чародейки же замолкли и, склонив головы, понесли венки иллюзорных цветов к изваяниям, возлагая их на на мраморные чела, отдавая им дань памяти и одновременно делая их участниками действа. Завершиться обряд должен был минутой тишины, когда никто не смел издать ни звука.
Иду приятно удивляло, что, несмотря на то, что традиции двух народов из поколения в поколение отличались всё больше, таинства скорби сохранялись неизменными, вечными, едиными, хотя в этом действе, насколько она могла знать, в прошлом принимали участие сотни её собратьев, а сейчас их было лишь шестеро - ещё один признак заката их расы.
Отдав дань памяти павшим, когда уже наступал Час яркой звезды, Ида призвала гостей вернуться к основной цели их встречи. У них оставалось не так много времени, а ни к каким решениями и планам они так не пришли. Самой же Иде хотелось поближе познакомится с Креваном и обсудить то, что не предназначалось для ушей не прошедших Cyflwyniad. Воспользовавшись тем, что Карантир завязал разговор со Францеской, а Краэддейт увлекся беседой с Ирминном о легенде о Солнечном камне, Знающая отыскала глазами Лиса, но не сразу направилась к нему, всё также стоящему в стороне, а позволила себе понаблюдать за ним ещё несколько мгновений.
Симлас и Крааг аэп Феайнгаэт были хорошо знакомы с выдающимися представителями Народа Ольх, к коим, несомненно, относился и сын Краомхан Маха. Насколько помнила Ида, Крааг даже некогда учился с ним вместе. И если об Аубероне, правителе Aen Elle говорили, что он равно мудр и могущественен, но утрата Шиадаль лишила его огня жизни, а об Эредине Бреак Гласе, главе Dearg Ruadhri, шептались, что он столь же свиреп и жесток, сколь и искусен в бою, то про Кревана предпочитали молчать. Да, его считали самым выдающимся из Знающих нескольких поколений, умным, хладнокровным и таинственным: про него не знали ни грехов, ни страстей, кроме одной, о которой также вслух не поминали… о Ларе Доррен, но то были лишь догадки, свидетельств тому Ида не знала. До того момента, как голос Ведуна дрогнул, когда речь шла и потомках Чайки и до того момента, как тот задумчиво застыл, взирая на статую Прекраснейшей.

Отредактировано Ида Эмеан (2024-02-07 17:11:43)

Подпись автора

Как больно знать, что всё случилось
Не с тобой и не со мною. (с)

Креван сам подал знак подойти, когда заметил интерес к себе со стороны Иды. Он выказывал явное расположение, однако ни одним жестом не нарушал правил приличий даже по строгим меркам Aen Seidhe. Лёгким кивком он пригласил её пройтись вглубь галерей, где их разговоры не достигли бы даже острого эльфского слуха их спутников.
Новость о том, что Арамиль всё-таки являлся генетическим экспериментом Aen Elle, при том, неудачным, оставила явный след удивления на лице Знающей. Ида слышала о нем как о самом способном чародее со времён смерти Лары, овладевшим способностью перемещаться между мирами. Ее точеные медного оттенка брови взметнулись в гримасе изумления, а на дне яшмовых глаз загорелся огонек интереса. Безусловно, она знала об исследованиях по, так сказать, естественному скрещиванию эльфов и эльфок, результатом чего была и сама Чайка, однако экстракорпоральное оплодотворение с использованием тщательно отобранного материала? Среди Aen Seidhe и даже среди людских чародеев такое практиковали разве что в рамках изучения фертильности, и то на неразумных видах. Использовать для подобного эльфов, людей и даже иные расы считалось за гранью дозволенного Капитулом смертных магов. Хотя, надо признать, направление для исследований было весьма перспективным и, несмотря на лёгкое отвращение (Знающая, как женщина, невольно примерила эту роль на себя), она была рада, что её сородичей куда меньше сдерживали рамки морали. Ида поинтересовалась у Кревана, был ли это единичный случай или результаты экспериментов имели чёткую тенденцию, свидетельствующую о том, что и этот путь к спасению - тупиковый. Ответ эльфку удивил:
– Впрочем, в мирах всё, так или иначе, подвержено принципам бесконечности. Рано или поздно сила явила бы себя вновь, нашей задачей было лишь ускорить процесс.
Что ж, это явно отсылало не к исследованиям по оплодотворению, но к истории с Ларой Доррен – явное свидетельство личной вовлеченности в это чародея. А что если…? Креван мог быть вполне и тем, кто Чайку “выводил” и… Как там говорили? Парой ей должен стать чародей из Народа Ольх, обладающий талантами не просто к магии, но к перемещению между мирами? Креван, безусловно, был старше Лары, о чём свидетельствола лёгкая седина в его платиновых волосах, но век Aen Elle дольше, чем век Народа Гор, время у них течёт иначе, да и возраст мужчины для эльфов менее важен для зачатия, чем возраст женщины. Неужели он и есть тот, кого пророчили в мужья прекрасной Ларе? Вот как, значит… Приняв её раздумья за окончание темы, Лис тем временем продолжил разговор в ином русле:
– Как вы считаете, госпожа аэп Сивней, что лучше: надежда с привкусом унижения или же вовсе отсутствие оной?
Хм, от вполне практичных вопросов они перешли к материям более философским?
– Как дитя народа гордого, но терпящего лишения, я могла бы сказать, что никакая надежда не стоит того, чтобы терять ради неё достоинство и веру, однако… Помните ли вы, о Знающий, историю восстания Аелиренн, что было в нашем мире полтора века назад и лишило наш народ будущего, истребив в огне войны всех молодых, способных зачать потомство? – дождавшись утвердительного кивка, она продолжила, – Так вот, эти грустные события научили меня тому, что надежда стоит дорого, пусть она и приправлена нотками покорности судьбе. В истории каждого народа наступает момент, когда нужно сделать выбор в пользу жизни, даже если цена его - существование не на правах сильного. Но, как тебе ведомо, далеко не все среди нас разделяют это мнение, – тут эльфка выразительно посмотрела в сторону Францески, беседующей на этот раз с Ирминном, однако вслух никак не обозначила своих намёков.
Пока Ида говорила, она приметила, что Креван внимательно осматривал её, впервые оказавшись к ней настолько близко. Когда его взгляд скользнул ниже её лица, она немного смутилась, но голос её остался ровным, лишь только щёки окрасил розоватый румянец. Давно ли мужчины вообще смотрели на неё не как на мраморную статую, безусловно прекрасную, но холодную, далёкую? Статус Знающей имел свою цену: даже искуснейшие войны и могущественные маги подспудно избегали её, будто между ними была незримая стена.
Креван затих, снова, видимо, о чём-то задумавшись. Их беседа получалась на удивление откровенной, при этом практически не затрагивая вопросов прикладных: они оба предавались собственным мыслями и говорили скорее о концепциях, чем о темах приземленных. После некоторого молчания Ида, уловив в воздухе характерный сладковатый аромат, спросила:
– А в вашем мире растёт feainnewedd? У нас он появился после гибели Чайки, отчего наши маги и иные, осведомленные о растениях, пришли к выводу, что этот цветок происходит из мира Aen Elle. Однако мы с Францеской, не то чтобы глубоко изучая этот вопрос, заметили, что он облюбовывает места, где захоронены её потомки, смертные, конечно. Хотя не все, на чьих могилах его замечали, являются, по нашим сведениями, её кровной роднёй. Но кто знает этих doin'ne, сколько бастардов они могли наплодить? Не будешь же следить за каждым, кого, – тут Ида замялась, бранные слова не были ей привычны, тем более на наречии Народа Ольх, – с кем вступает в связь очередной смертный.

Отредактировано Ида Эмеан (2024-02-07 16:14:49)

Подпись автора

Как больно знать, что всё случилось
Не с тобой и не со мною. (с)

Непроницаемый взгляд Знающего, неотрывно обращенный вроде бы на нее, но в то же время будто к его собственным мыслям, заставил Иду внутренне содрогнуться. Было в её собеседнике что-то, что, с одной стороны, завораживало, а с другой, заставляло держаться подальше, неосознанно избегая возможной ловушки, опасности. Её, одну из Aen Saevherne, чей возраст исчислялся веками, которая, как малых детей, читала правителей королевств, могущественных магов и великих полководцев, охватывало почти колдовское оцепенение рядом с гостем из мира Aen Elle. Со времен обучения у Симласа она почти не встречала даже равных себе, не то что превосходящих в Искусстве и Знании, помимо прочего наделенного хитростью и проницательностью. Даже Францеска, равно умелая в политических интригах и магических делах, и Тассайя, величайшая из ныне живущих людских чародеек, казались ей хоть и женщинами умными и достойными, но понятными и предсказуемыми. Что ж, с сыном Каомхан Маха надо быть особенно  осторожной, какими бы заманчивыми не казались перспективы союза с ним или даже чего-то большего. Преодолев оцепенение и возвращаясь к материям менее опасным, Ида поддержала разговор о цветах, теме, только казавшейся невинной:
– Если в ваших краях они такого необычного оттенка, словно бархат цвета морских глубин, интересно, отчего в нашем мире бутоны окрасились в тона нежно-лиловые, скорее радостные, чем торжественно-мрачные? Впрочем, навряд ли этому весьма романтическому явлению есть иное объяснение, чем адаптивность вида к условиям внешней среды, таким, как место в локальном биоценозе, степень инсолляции и хумидизации и способность к мутациям. Попало же Дитя Солнца, очевидно, в мир Aen Seidhe как раз с помощью Чайки. Вероятно, она перенесла сюда семена на каких-то предметах, а то и вовсе в своём теле, как это бывает с иными живыми существами. Как ни странно, в этом отношении даже разумнейшие из существ мало отличаются от зверей и птиц.
– Если появится такая возможность, я могу показать вам разновидность из моего мира, в живом или, положим, засушенном виде. Конечно, я хотел бы продемонстрировать вам и зрелище гробницы, сплошь усеянной соцветиями, однако, к сожалению, такая возможность едва ли появится в ближайшее время. За время вашего отсутствия, как вы понимаете, может случиться что угодно, – продолжил Креван, опять уводя разговор от нейтральных тем в русло если не интриг, то просто судеб народов.
Проследив за его взглядом, Ида увидела Францеску и гостей Aen Elle, очарованных её обманчивой красотой и хрупкостью, словно мальчишки-doin'ne.
– Aen Seidhe нуждаются в тех, кто не отвернётся от уцелевшего дворянства вопреки любым разногласиям? – завершил тем временем фразу её собеседник, после чего повисло тягучее молчание. От неё явно ждали реакции: словом ли, жестом, но Знающая в этот раз не предоставила Лису такой возможности. Она и так показала уже слишком многое, что-то - намеренно, что-то, увы, забывшись, и неизвестно, какие из сведений были опаснее. На лицо эльфки легла ледяная маска, черты его больше стали напоминать мраморные статуи былых красавиц Aen Seidhe, что окружали их сейчас, нежели что-то тёплое, живое, что едва-едва проявилось мгновениями ранее.
Укрыв мысли привычным щитом отстраненности, Ида задумалась, на что мог намекать её собеседник. Её отношения с Францеской нельзя было объяснить просто дружбой, сотрудничеством или соперничеством. Дочь её наставника, Маргаритка из Долин, прекраснейшее дитя Народа гор, мастерица интриг, воплощала собой иной путь, новую надежду Aen Seidhe. Отвергнутая своим отцом, она, тем не менее, обучилась магии, хотя та в её руках была не столько знанием, сколько инструментом и оружием. Слишком деятельная, горячая, она отвергла путь смирения, наблюдения, мягкого, тщательно взвешенного вмешательства в дела смертных для достижения собственных целей, предпочитая скорее восстания, тайные убийства и кровавые интриги. После падения Аелиренн она будто бы оставила подобные методы, однако время показало, что ходы хитрые, но горячие, резкие, скорее в духе doin'ne всё ещё были были в её арсенале. Ида сошлась с ней, стремясь удержать от повторения прошлых ошибок и уберечь народ от окончательной погибели, но в то же время не избегала и пользоваться её связями с людскими чародеями или королевскими особами. Вместе, воплощая былую страсть и вечную разумную осторожность Aen Seidhe, пожалуй, они смогли бы привести Народ гор к спасению, главное - не разойтись в пути. Её мысли прервал Лис, возвращая к вопросам более практичным:
– Что же касается Адалии, как вы смотрите на то, чтобы в следующий мой визит мы, положим, совершили небольшое конное путешествие? У Госпожи Аэп Дабаир наверняка множество связей в высших кругах, через её "смертных друзей", и наверняка получится выудить информацию об увлечениях юной княжны. А ещё о том, где с ней получилось бы контактировать невозбранно. Положим, под покровом искусной иллюзии.
– О, право слово, неужели Знающие Aen Elle передвигаются верхом? Скакать отсюда даже просто до земель графини придется не меньше десятка солнечных циклов, не слезая с седла. Я как-то больше предпочитаю порталы, впрочем, если это не просто повод увезти даму в горы… – полушутливо ответила Ида, в ее лицо опять вернулись краски и живость, но кто мог сказать, не сменила ли одна маска другую?  – Что же до дела, то Францеска весьма вовлечена в дела людских чародеев, её связи явно позволят организовать что-то подобное, впрочем, можете спросить у неё сами. Мне же кажется вполне логичным пригласить Адалию в Аретузу, местную академию магов. Это не будет выглядеть странным, учитывая, что она простая темерская дворянка. Про неё известно лишь, что у неё есть дар. В этих людских землях нередко принято отправлять девушек из благородных семей на обучение к госпоже Тиссайе де Врие, а о том, что она потомок Лары и смертных королей, к тому же внебрачный, сейчас уже мало кто знает – память doin'ne коротка. Большей проблемой будет сохранить инкогнито или хотя бы не посвящать слишком уж глубоко в своих планы чародеев из числа людей. Они, несмотря на их короткий век и сравнительную редкость дара, достигают в Искусстве немалых высот и вполне способны противостоять даже Знающему, – Ида замолкла, ожидая ответа от Кревана. Может, у него будут какие-то идеи или он предпочтет отложить обсуждение деталей до иных времен? За их беседой минул уже Час Тьмы и приближался Час Утренней Звезды. Пора было переходить к общим обсуждениям и подводить итоги, покуда не настал рассвет. Втайне Знающая все-таки надеялась, что эта встреча не станет для них последней.

Отредактировано Ида Эмеан (2024-02-07 16:59:40)

Подпись автора

Как больно знать, что всё случилось
Не с тобой и не со мною. (с)